Повернулась на другой бок и услышала за дверью голоса. Разговаривали Коля и…
«Ковальский? Здесь? Без предупреждения? Или Коля знал о его появлении?»
Хотелось думать, что курьер прибыл исключительно, чтобы исполнить обещание побывать на концерте, но отбросила эту мысль. Накинула халат. Причесалась, но краситься не стала. Вышла в гостинную.
— Боже, кого вижу? Сколько лет, сколько зим! Здравствуйте, мастер делать комплименты! Не ожидала! Сколько минуло времени с нашего прощания?
— Почти полгода, — напомнил Ковальский.
— А кажется, будто расстались лишь вчера. Не забыть, как с аппетитом уплетали мой ужин. Накормлю и сейчас.
Плевицкая хотела позвонить в ресторан, чтобы заказать в номер обед, но Ковальский положил руку на телефон.
— Не надо, чтобы в ресторане знали, что у вас гость.
— Закажу лишь на две персоны, а официанта не пущу на порог. — Надежда Васильевна хитро улыбнулась, давая понять, что она не профан в конспирации, обернулась к мужу: — Почему не предупредил о госте?
Скоблин виновато ответил:
— Центр не уточнил, когда ждать.
— Приказ отбыть в Ригу получил за час до отхода поезда, — подтвердил Ковальский.
— Как доехали?
— Без происшествий.
— К нам прямо с вокзала?
— Нет, ожидал условленного часа, коротал время в пивной.
— И, конечно, не обедали, а в дороге питались всухомятку?
— Не хотел покидать купе, мозолить пассажирам глаза.
Плевицкая не могла не воспользоваться встречей с человеком, который вчера еще гулял по Москве, забросала вопросами о новостях культурной жизни, премьерах, концертных программах.
Ковальский поднял руки.
— Смилуйтесь, не требуйте невозможного. Я не театрал, далек от искусства, редко выбираюсь даже в кинематограф.
— Вылетело из головы, с кем имею дело. У людей вашей профессии на первом месте работа, точнее, служба, все остальное, в том числе искусство, на десятом.
Заказанный на двоих обед поделили на троих. Ковальский с жадностью набросился на еду.
Плевицкая улыбнулась.
— Люблю голодных мужчин с горящими глазами.
Справившись с едой, Ковальский попросил у Скоблина бритву.
«Бриться на ночь глядя? — удивилась Надежда. — Так поступают лишь истинные французы, когда спешат на ночное свидание».
Ковальский принес извинения хозяйке, снял пиджак. Распорол бритвой подкладку, достал шелковый лоскуток. Плевицкая взяла лоскут, ушла в ванную, выбрала среди флаконов лосьона, шампуня, туалетной воды нужный, смочила лоскут, на шелке проступили колонки пятизначных цифр. Теперь следовало заняться расшифровкой. Крикнула мужу, чтобы принес Библию.
Послание Центра Скоблин прочел дважды — первый раз бегло, вторично — вчитываясь в каждую фразу. Затем сжег листок в тарелке.