Как случилось, что хомо советикусам тоже нравится минимализм? Ведь в данном случае роскошь надоесть не могла. Жалкие коммуналки, безликая мебель, интерьеры в стиле русского авангарда. Газета, водка, селедка. Видимо, привычка к бытовой убогости и вынужденному аскетизму преобразовалась в аскетизм генетический.
Я еще раз обошла всю квартиру.
И вдруг увидела дверь, которую не заметила раньше. Подергала ручку – заперто.
Вот кто на самом деле Синяя Борода. А совсем не несчастный Фрэнк.
Я осмотрела замок – банальный финский Abloy.
Срочно нужен саквояж.
Я взглянула на часы. Пора было ехать в кассу страхового общества.
Я набрала телефон Глеба.
– Мне нужно отлучиться на час по важному делу. Я могу это сделать?
– Да. Я предупрежу консьержа, он даст ключ, когда вернешься.
Я отправилась в «Россию», там в кассе без проволочек получила по паспорту двести зеленых купюрок.
Заехала домой, прихватила саквояж.
Едва войдя в квартиру, я устремилась к таинственной двери.
Отмычкой мне послужила болванка для мебельного ключа, которая болталась у меня без дела давным-давно. Abloy открылся легко.
Я вошла и словно бы очутилась в том коридоре, который привиделся мне в полуобморочном состоянии в клинике Quazi. Красный шифон на окнах, красные стены. Открывание двери привело в рабочее состояние кондиционер, и легкие шторы стали медленно развеваться.
Длинная стена комнаты была зеркальной. На стене, противоположной окнам, висел огромный фотографический портрет красивой брюнетки в черном вечернем платье и с бриллиантовым ожерельем на шее. Рядом с ним в вазах стояли цветы. Белые лилии.
Все это напоминало алтарь неизвестной богини. Следов жертвоприношений, однако, не наблюдалось.
Мой холодный Кай служил Снежной Королеве. Это она не отпускала его от себя. Узнать бы, кто она.
Присмотревшись, я узнала ее. Это была Вероника Тугарина. Королева московских подиумов и модных журналов. Самая красивая женщина страны поколения поздних шестидесятых. Но, пардон, насколько мне известно, она лет двадцать как умерла. Умерла молодой, как полагается настоящей красавице.
И действительно, толстые черные стрелки на веках и особенности прически указывали на то, что фотография именно тогда и была сделана. В конце шестидесятых годов.
Зазвонил телефон, оставленный в кармане тренчкота. Я вздрогнула и побежала ответить. Дверь в святилище захлопнулась. Хорошо, что все мои вещи остались по эту сторону. Звонил Глеб.
– Ты вернулась? Я буду через час.
– О’кей, – ответила я.
У меня оставалась уйма свободного времени.
Я отправилась в кабинет, включила компьютер и зашла в Интернет.