— Еще никогда я не был более трезвым! И я отдаю отчет каждому слову. Так что ты ответишь?
— Ну, конечно, я согласна, милый! Это самый лучший день в моей жизни! Какое счастье! Мы скоро поженимся!
Я не имел возможности видеть происходящее, но, зная характер мисс Стоун, точно предположил, что она бросилась к нему в объятия.
— Кольцо впору. Как ты угадал с размером?
— Я просто угадал.
— Завтра сообщим Саре и Мартину?
— Ты можешь сказать Саре, но касательно Мартина я пока не уверен: что-то тяжкое гложет его в последнее время. Но, поверь, проще сломать стену, нежели проломить его упертую скрытность. Мартин очень дорог мне, но он изменился. Прежде чем я сообщу ему о своем счастье, я должен быть уверен, что с Мартином все в порядке.
— Да, я тебя понимаю. Мы с Сарой давно могли стать врагами, если бы я, время от времени, не сглаживала острые углы. Это необходимо, если дорог друг.
— Не переживай, скоро нам не придется скрывать наши чувства под тенью дружбы. Но пусть Сара пока молчит.
— Знаешь, она ведь любит Мартина. Только и твердит о нем. Не припомню, чтобы Сара влюблялась в кого-нибудь так сильно.
— Я пытался подтолкнуть к ней Мартина. Но, похоже, он так озадачен своей проблемой, что девушки его временно не интересуют. На него это непохоже. Сара должна набраться терпения.
— Сегодня он выглядел таким счастливым! Дэн, ты уверен в своем предположении? — сомневаясь, спросила Молли.
— Милая, я знаю своего друга лучше, нежели собственного отца. Джазовый клуб — его излюбленное место. Там Мартину всегда удавалось отвлечься от мыслей и забот, однако как только спадет похмелье, он снова примет угрюмый, озадаченный вид.
Лучше бы я не возвращался в отель… Услышанное мной оказалось самым худшим. Я многое мог бы с легкостью пережить, но не это.
Медленно и тихо я отошел от двери и поспешил выбраться на свежий воздух. Мой рассудок помутился. Я зажмурил глаза, как делал это в детстве, выслушивая дикий, ненормальный рев отца, и взялся руками за голову, сдавливая ее с обеих сторон. Напряжение, скапливавшееся внутри на протяжении всего разговора, все росло и росло, и сейчас просто «разрывало» голову, проявляясь сильнейшей болью. В таком состоянии, словно обезумевший, я простоял, казалось, бесконечно долго.
Открыв глаза, я огляделся: улица была пуста. Я понимал необходимость вернуться домой раньше Дэна, прежде чем он застанет меня здесь, но не мог сойти с места, будто прикованный цепями. Ярость, зародившаяся в голове, постепенно спустилась вниз, и, добравшись до сердца, в один миг сделала его каменным, уничтожив все, кроме зловещих чувств.