— Твое прямое дело, товарищ Лемзер. Командуй.
— Слушаете? — кричал Лемзер опять чистым мощным голосом. — Сейчас выезжает трофейная команда. От ревкома — Лемзер. — Схватил со стола ремень с наганом, папаху.
Виктория уже вышла из-за портьеры, но в двери с Лемзером столкнулся еще новый человек в шинели:
— Разреши доложить, товарищ Дубков. Все магазины враз позакрывали, пираты. Взламывать, что ль? Ясти-то народу надо. Одна аптека торгует. Обедай ихними порошками!
…Утром, когда бежала в Дом Свободы, люди, несмотря на мороз, стояли у расклеенных по городу листков с обращением Военно-революционного комитета к населению, громко читали:
— «Впредь до прихода регулярных советских войск… вся полнота власти принадлежит Военно-революционному комитету…»
— Кончились, значит, генералы…
— Военно-революционный! А кто им власть дал?
— Сами взяли, вас не спросили.
— Подавятся еще энтой властию…
— Но, но — полегче!
— «Все части гарнизона перешли на сторону революционного народа…»
— Дикари!
— Да не каркайте, не мешайте!
— «…мирно заняв город по приказу Военно-революционного комитета.
Военно-революционный комитет призывает население к спокойствию, выдержке, революционному порядку…»
— Воображаю этот «порядок»!
— Воображай, да потише!
— «Все учреждения должны продолжать работу. Пусть каждый спокойно остается на своем месте».
— Дома спокойнее, я так полагаю.
— Ну и вали давай.
— «Военно-революционный комитет заявляет, что он не допустит в городе никаких эксцессов, расправ и самосудов, самочинных арестов и обысков…»
— Вот, вот, вот!..
— Зарекалась свинья в грязи валяться.
— Да ты что, погань, черт тя задави…
— Хотишь самосуд надо мной? Насилию делать?!
— Руки марать…
«Насилию делать» придется. Ждала: как решит батько?
— Взламывать погоди. — Что-то совсем тихо сказал он Павлу Степановичу и опять громче: — Сейчас же оповестить всех владельцев магазинов: кто завтра в восемь утра не начнет нормальную торговлю, у того немедленно будут конфискованы все товары в магазине и на складе. — Посмотрел на Викторию, будто знал, что она здесь: — Напиши вместе с товарищем постановление. Аккуратно, разборчиво.
Написали длинно и грозно. Русов почеркал, и она переписала начисто. Подошла к столу, положила листок и ключи и спросила у батька не то, что хотела:
— Домой что-нибудь передать?
А он ответил то, что было ей нужно, и взгляд на минуту смягчился:
— Все семнадцать живы. Теплуху отогнали за мастерские, ночью вскрыли, их спрятали. Все семнадцать живы.
Прошло еще два напряженных дня. Пронесся слух, что по тракту отступает сам знаменитый каратель атаман Ванненков со своим зверьем. Город готовили к обороне, вооружались рабочие отряды. Артиллерийские части перевели на Тюремную, поближе к тракту.