— Благополучно добрался к своим. Известие о смерти поручика Турунова к Леше отношения не имеет. Идите. И не бегайте к нам. Наталья, что нужно, передаст. Помните: вы невеста погибшего поручика Турунова.
Домой Виктория плелась еле-еле. На улицах совсем пусто, морозец славный, легко дышать. Леша не может погибнуть. Как могла думать, что не увидать его больше?
Шли в ногу, он сдерживал шаг, чтоб ей было удобно, и крепко держал ее за локоть. Рассказывал о детстве, и она видела ясно: синеглазый мальчишка рыбачил на большой реке. На пари плыл четыре версты за лодкой. Пробирался по декабрьскому холоду в мастерские, осажденные царскими войсками, протискивался в узкую дыру в заборе, чтоб отнести еду и воду отцу и его товарищам…
Вдруг Леша говорил:
— Поскорей бы управиться, отвоеваться.
Длинная дорога промелькнула как минутная.
— Вот. Уже казармы. — Она показала на большие темные корпуса.
— Славно. Перейдем-ка через дорогу.
На другой стороне стояли широкие сани, запряженные парой.
— Силаев? — окликнул Леша негромко.
И так же отозвался густой бас:
— Он и есть.
Леша остановился:
— Спасибо вам душевное, невеста. Не поминайте лихом.
— Что?
— Ну, спать не дал, беспокойства сколько. Спасибо.
Виктория крепко держала его руку:
— Вы… вы сейчас же уедете? — Сильнее всего было удивление, что сию минуту Леша уйдет от нее. — Да, а вы можете сказать мне, как вас, в самом деле, зовут? Должна я знать, как жениха зовут?
— Алексей. Широков Алексей.
Он торопился, а ей никак не выпустить было его руку.
— Удачи вам, победы. Поскорей отвоеваться. И счастья. — Взялась за его плечо, подтянулась и поцеловала колючую холодную щеку: — Это — на счастье! Примета…
— Спасибо, — еще раз пожал и тряхнул ее руку. — А ведь всерьез-то не пошла бы за такого.
— Пошла бы! Почему?
— Ну, ну! — Он выпустил ее руку, на ходу пошутил: — Вдруг еще приеду, посватаюсь. Давай, Силаев, к воротам, — и пошел рядом с санями.
Виктория стояла. Слушала звуки короткого разговора с часовым, скрип открывающихся и закрывающихся ворот. Потом долго ничего не было видно и слышно. Вдруг вспыхнули окна корпусов и в них замелькали тени. Она испугалась. Но тут же сообразила, что это попросту просыпаются казармы, и подумала, что Леша посмеялся бы над ней. Ее знобило, стыли руки и ноги — мороз все-таки, и ночь не спала, и… все-таки неспокойно… Наконец услышала разговор у ворот, выделялся голос Леши. В воротах показались лошади, за ними сани. Силуэт их изменился, что-то лежало высоко, почти вровень с крупами лошадей. На клади поднялась какая-то фигура, улеглась, укрылась чем-то белым.