Соседка Маруся разводила мел для побелки, ее муж, здоровенный бородач без пальцев на правой руке, настилал пол. Работал быстро, ловко и учил мальчиков — они помогали ему. Анна Тарасовна вошла почти следом за Викторией с охапкой хвороста, сбросила его на пол:
— Вот, дочко, яки у нас гости булы, — и принялась растапливать печку. — Я вже мало-мало ученая. Бачу: тильки то ворошат, где человек может заховаться. Книжки, тетрадки чуть тряхают, в горшки не залазят носами. — Показала на черепки в углу: — То уже после, со злости побили, что Дубкова нашего не нашли.
Интересно, где он? Может быть, у партизан? Где-то около Канска (спросить у Сергея, где карту купил) они захватили большой район и объявили Советскую республику. Везде партизаны… А здесь такое творится… Красный Крест посылал бумаги в Омск об издевательствах, пытках в тюрьме, убийствах без суда. Ответа, конечно, не получили. Писали письма в газеты — их не напечатали. Тогда решили апеллировать к международному общественному мнению. Гурий смеялся, и они даже поссорились с Дусей, она говорила, что нормальные объективные люди не могут не отозваться. Так же казалось и Руфе, Виктории, Сереже, — Гурия забили криком, хотя он не сдался.
Дуся и еще двое работников Красного Креста пошли к представителю американской миссии. Захватили все документы, и фотографию удалось им достать: контрразведчик на тюремном дворе зарубил трех большевиков. Американец очень сочувственно выслушал, внимательно смотрел документы и фотографию. А потом сказал, что Америка не может вмешиваться во внутренние дела России — каждая страна по-своему искореняет бандитизм. И вряд ли американские газеты опубликуют такие сведения.
В доме Крутилиных тоже появились американцы. Купцы и фабриканты, как рассказывали девушки, один пожилой, другой молодой — представители какого-то общества «Американской администрации помощи». Тася только и болтает о Джобине — о молодом, и, должно быть, это о нем сказала, провожая в переднюю: «Ох и женишок наклевывается». Люда язвит: «Весь провонял сигарами. Щеки лоснятся и красные, как у деревенской девки». Тася еще сказала, что надо бы английским заниматься, французы выходят из моды. Плохо будет — урок нетрудный, платят аккуратно. И как искать новый?
Дни все длиннее, солнце горячее, уже ручьи бегут по камешкам, а к вечеру скользко и сугробы в ледяной коре. Весна. Стремительная сибирская весна. Тревожная весна.
Может, пригодишься… Разве так можно жить? Колчак наступает: Стерлитамак, Белебей, Мензелинск, Бугульма… Где-то там папа? Нектарий узнал в Главном штабе, что в списках убитых и раненых его нет. Мама повеселела, уезжая в Омск, сказала: