Прорицатель Авель, сосланный сюда после заточения Екатериной в Петропавловской, а потом в Шлиссельбургской крепостях, записал в своей автобиографии, что за двенадцать лет его пребывания здесь «были искусы ему в Соловецкой тюрьме, которые и описать нельзя. Десять раз был под смертью, сто раз приходил в отчаяние, тысячу раз находился в непрестанных подвигах, а прочих искусов было отцу Авелю число многочисленное и число бесчисленное» («Предсказатель монах Авель», «Русская старина», 1875, февраль).
Подробное описание условий режима в Соловецком остроге дается арестантом священником Лавровским и относится к 30-м гг. XIX в. Он описал условия содержания арестантов в чуланах острога. В каждом из таких чуланов, почти всегда запертых, размером в шесть квадратных аршин, находилось по два заключенных. Койки занимали почти все пространство камеры, и только с трудом мог продвигаться между ними заключенный. При отсутствии в рамах форточек здесь был очень тяжелый воздух, который, по выражению автора, «был удушающим». Для естественных потребностей не выпускали в отхожее место, и только раз в сутки выносили из камер судна. Узник называет питание убогим и вспоминает, с каким восхищением принимали заключенные хлеб, если он оказывался мягким. Ввиду отсутствия освещения в камерах арестанты страдали от темноты и даже пищу принимали ощупью.
Общение между заключенными нередко состояло в ожесточенных спорах на религиозные темы, доходивших до драк. Тяжесть пребывания в тюрьме для сектантов становилась еще более чувствительной оттого, что администрация имела обыкновение сажать в одну и ту же камеру сектантов, между верованиями которых не было сходства; и между самими заключенными шел спор о том, чья вера правильная. Совместное пребывание таких людей в одной камере становилось для каждого из них мукой.
Громадному большинству арестантов пришлось провести в монастырском заточении бесконечно долгие годы.
2. ТЮРЬМЫ В ЖЕНСКИХ МОНАСТЫРЯХ
Местом тюремного заточения служили с давнего времени очень многие монастыри не только мужские, но и женские. Они были расположены во всех местах России, в том числе и в самой Москве. В частности, женщин заточали в московский Ивановский монастырь, Новодевичий и Вознесенский.
В первый из названных монастырей была заточена Салтычиха — помещица Салтыкова, уголовное дело которой считается одним из самых крупных во второй половине XVIII в. Она обвинялась в убийстве 138 человек ее крепостных. Салтычиха собственноручно била их кнутом, поленом, скалкой, обваривала их головы и лица кипятком, жгла уши раскаленными щипцами, жгла волосы лучиной, ставила на мороз и т. д. Такие истязания применялись за ничтожные провинности, например, за не удовлетворившее Салтыкову мытье полов или белья.