— Что ты несёшь? Сделай милость, объясни, что такое тебе вдруг открылось!
— «Ритуал», как же… Искала прикрытие? Надеялась, что я не пойму? — Цзян Чен глухо расхохотался и обернулся к двери — той, за которой бессильно выл лютый мертвец. Всё складывалось одно к одному — даже изрядно удивившее прислугу отсутствие на простынях крови после той ночи. Тогда лишь мельком подумалось, что у Вэй Юн до того был любовник; теперь всё крепла уверенность, что известно и лицо, и имя.
— Я-то думал, ты на моей стороне, а ты… какой же я дурак! И как давно ты была с ним?! — Цзян Чен презрительно плюнул в сторону мертвеца. — Как долго надеялась скрываться? Не лги мне! Иначе зачем бы тебе возвращать его…
Мельком погладив рыдающего сына по голове, Вэй Ан Ю воскликнула:
— По-твоему, если я женщина, то у меня и причин других быть не может, кроме великой любви?!
Любовь? Нет, Цзян Чен не думал о любви. Слишком хорошо запомнился ему взгляд Вэй Ан Ю — отстранённый, как если бы перед ней был эксперимент, пусть драгоценный, но всё же лишь результат долгого, изнурительного труда. Так она смотрела на обоих, и на мертвеца, и на младенца.
Умеет ли то, что осталось от неё, искренне любить?
— Что, так хочешь познакомить ребёнка с отцом?
— Ты с ума сошёл!
— Теперь-то понимаю, — он вновь засмеялся без следа веселья, — вот кого ты спасала, кого защищала; выживи он в плену — ты, чего доброго, прислала бы мне приглашение на свадьбу! Вот обрадовался бы отец: драгоценная воспитанница породнилась с его убийцами!
Вэй Юн вскинула дрожащую руку и замерла на середине движения, как если бы с трудом удержалась, чтобы не отвесить пощёчину:
— Да ты меня и слышать не хочешь! Люди под моей защитой невиновны, а ты требуешь, чтобы я выдала их для казни; ты желаешь смерти и вечного забвения тому, кто помог нам. Разве этого не довольно, чтобы мне теперь считать тебя безумцем?! Нет, тебе лучше выдумать вздор, в который проще верится!
— А что ты прикажешь думать? — как ни старался Цзян Чен держать маску спокойствия, сквозь речь его сочился яд. — Ты сбежала из Пристани Лотоса — так своевременно, а затем прятала ребёнка!
— Прятала?! Да у меня просто не было гонца, которого заклинатели не убили бы на подходе!
Теперь всё сделалось неважным: что бы она ни сказала, Цзян Чен уже не мог, не хотел верить ей. Женщина, стоявшая перед ним, и сама не спешила больше убеждать, как будто не нуждалась ни в его мнении, ни в понимании. Упрямая и чужая.
— Если ты будешь и дальше защищать их, сгинешь вместе с ними. Тот, кто словом или делом поддержал тиранию Ци Шань Вэнь — враг нашего союза.