Совсем рядом, омывая потемневший песок прохладой, шелестели волны.
Пейзаж, так хорошо знакомый — море, море до самого горизонта, и лишь только вдалеке выглядывает из тумана кромка соседнего островка. Там, на острове, нет ничего: не растут деревья, лишь изредка садятся пролетающие чайки. И не суша это вовсе — скорее, кусок скалы, по какой-то нелепой случайности едва-едва приподнявшийся над беспокойными водами. Посреди скалы Шантия видела каменное дерево, на ветвях которого висели то ли клочья тумана, то ли опустившееся слишком низко и зацепившиеся тучи. Тут и там — красные ленты: одни — почти бесцветные, выцветшие, другие же ярки, как гранаты.
Рассекает волны нос лодки. То ли вёсла слишком тяжелы, то ли слабы руки: нет, правильно говорит отец, что детям в одиночку не стоит выходить в море, пусть даже так недалеко. Но упрямство гонит вперёд, и пусть руки даже отвалятся, а на ладонях останутся мозоли и следы от стёршейся краски: близко, близко пляшущие на ветру ленты.
Грести тяжело, но ещё тяжелее втащить лодчонку на берег, чтобы не унесли её волны: привязать не к чему. Под ногами то и дело норовят осыпаться мелкие камушки, перемешавшиеся с ракушками, скользят выброшенные на берег недавним штормом водоросли. Обыкновенно вблизи каменного древа не встретить ни души, лишь изредка приплывают сюда безмолвные женщины в серебряных одеждах, и лица их преисполнены скорби: плачут они о своих родных, безвестно сгинувших среди обманчиво спокойных волн, и молят Джиантаранрир о возвращении исчезнувшего. И ещё реже можно увидеть среди них счастливицу, снявшую траур, и с переливчатым смехом пускающую ленту по ветру: вернулся, вернулся, кричат они.
Каждая лента — надежда на встречу среди морских просторов. Надежда, которую не стёрло время: тот, кто не ждёт, не приходит к каменному древу. Шантия дотронулась до выцветшей, почти серой ленты: сколько же лет минуло с того дня, как её повязали? Сколько лет должна она колыхаться на ветру, чтобы истлеть и потерять остатки цвета?
А между тем послышались за спиной шаги. Откуда? Ведь не видно у берегов другой лодки или плота. Но, тем не менее, она приближалась — женщина в длинном плаще с капюшоном, полностью скрывавшим лицо. А есть ли оно там, лицо, или же только пустота?
Но, если задуматься, что страшного может случиться здесь, так недалеко от дома? И Шантия заговорила, надеясь, что дрожь в голосе не слишком заметна:
— Вы… кого-то ждёте?
Глупый, глупый вопрос: как можно задавать его там, куда приходят только лишь затем, чтобы молить о возвращении? Но незнакомка не удивилась, лишь сделала ещё несколько шагов вперёд — будто плывёт по воздуху. Не поймёшь толком, сколько же ей лет: поступь легка, но сгорблены плечи и опущена голова, будто сверху на неё навалился невидимый груз.