— Простите меня! Я не хотела, то есть, я имела в виду… простите!
Уйти, убежать как можно дальше, пока не решили, будто бы она замыслила дурное. Уже близко, близко маячила спасительная дверь спальни, но у самого порога беглянку ухватили за руку.
— Зачем ты подслушивала?
— Я… — Шантия смотрела в глаза Киальда. Нет, не причинит вреда, не убьёт: другое дело — Кродор. Воспитанные одинаково, рождённые от одного отца и матери, они казались столь различными, что вспоминались старые легенды о младенцах, которых из колыбели крали духи и подменяли после своими детьми.
— Я слышала, вы поедете к морю.
Киальд отпустил её руку и, напустив привычный уже важный вид, задрал голову:
— Многие думают, будто в мире не осталось чудес. Ха! С гор неподалёку бегут две реки, на берегах которых никогда не ложится снег, а если и выпадает, то почти сразу же тает, обращаясь водяным паром. Красивые места, жаль, до них тяжело добраться. Вечное лето!
Шантия слушала, слегка приоткрыв рот: неужели и на варварской земле встречаются подобные места?
— … А там, где реки впадают в море, тоже никогда не бывает снега и льда. Самое то для рыбалки! А какая там рыба — вдвое, втрое больше, чем в других реках…
— Возьмите меня с собой.
Слова вырвались прежде, чем получилось обдумать их, даже прежде, чем Шантия поняла, что собирается сказать. Сердце забилось быстрее — пусть, пусть ответит… Киальд добродушно усмехнулся:
— Ты и в самом деле совсем дитя. Так хочешь посмотреть на диковинку? Если брат позволит — поедешь.
И вновь кровь течёт по жилам медленнее. Нет, не понял. Нужно объяснить — пока ещё хватает так стремительно иссякающей смелости:
— Он не позволит. Он не хочет, чтобы я покидала замок. Хочет, чтобы я осталась при нём навсегда.
Теперь молчал брат правителя. Молчал — и слушал, больше не позволяя вырваться даже тихому смешку. А Шантия говорила снова и снова, надеясь, что слова кончатся прежде, чем потекут вновь слёзы: как тоскует по дому, как желает вернуться, пусть даже прогневав этим людского вождя…
— … Вы можете сказать, что я украла вашу лодку, пока вы спали; пусть даже я умру, пусть меня заберут волны… Пусть даже не сейчас, пусть весной, но обещайте. Обещайте, что поможете мне.
— Тебе не придётся ждать весны. Я отправляюсь уже завтра.
Согласился?.. Шантия замолчала, но губы ещё шевелились, извергая неслышные остатки молитв. Завтра? Завтра — это ведь так скоро, гораздо, гораздо ближе, чем весной!
— И я с вами?
— Всенепременно, — заверил Киальд, отстраняя от себя «ведьму». — Ждите. Я обещаю.
Он ушёл; за узкими окнами сгущалась темнота, но теперь Шантию не страшили ночные призраки. Завтра! Завтра останется позади логово дракона, и Белая Дева умчится прочь по белоснежным равнинам, так похожим на облака…