К чему слова! Сейчас чудовище, ослеплённое горем, покажет своё истинное лицо, растерзает, не слушая оправданий. Шантия впитывала его боль и ярость, и внутри, урча, как большая кошка, окутывало сердце ласковое пламя.
Пальцы дракона сжались и разжались, как если бы он сжимал в руке сердце Кьяры и пытался его раздавить подобно зловредному червю.
— До рассвета и ты, и Киальд уберётесь прочь. Вы покинете границы моих земель и никогда не вернётесь; живите по своим дикарским обычаям подальше от меня! — проревел Кродор. — Если вас увидят… услышат… рядом с моим замком, я прикажу вас четвертовать, обоих!
Нужно уйти. Убраться отсюда, пока ярость направлена лишь на убийцу, не выплёскивается через край, не стремится ко всякому, кто попадётся на пути. Шантия попятилась к стене: вот бы стать невидимой, исчезнуть. Звякнули задетые ногой черепки от чаши — и мутный взгляд уставился на неё.
А потом её ударили по лицу.
— Почему ты её не остановила?! — кричал дракон, тряся её за плечи. — Почему?!
Всё, что сумела сделать Шантия — это по-детски разрыдаться. Как хорошо, что не дано людям угадывать помыслы друг друга! Ведь тогда правитель легко раскусил бы, что вызваны они вовсе не страхом, вовсе не скорбью…
Устало зажмурившись, он выпустил бывшую наложницу — и та опустилась на пол, закрывая лицо руками.
— Скажи, чтобы привели Альбранда. Мой сын должен знать, как порой бывают коварны враги.
Как скажете, конечно же, мой господин. Знакомые, привычные слова, так подходящие кроткой девочке, которая не способна затаить зло. Вытирая с лица слёзы, Шантия спешила по тёмному коридору, уже на ходу думая, что, возможно, не стоит так беспокоиться из-за того, что всё пошло немного не по плану. Фьора мертва; на лице дракона — ужас и горе; а значит, цель достигнута — по крайней мере, первая из них.
Разгорающееся пламя колыхалось, как морские волны, накатывало, заставляя руки и колени трястись — и Шантия Аль-Харрен погладила его, на время заставляя прижаться к земле.
Нужно подождать ещё немного. Дождаться, пока высохнут слёзы, пока стихнут слова горести — и лишь тогда нанести удар снова. Удар, которого никто не ждёт от рыдающей слабой девчонки.
О да, она умеет красиво плакать. А ещё — умеет ждать.