– Ну слушай. Страхование это такая защита, вернее, способ ее. Возьмем, к примеру, купца. Купец ведет деятельность на свой страх и риск. Никто ему не помогает и только может быть иногда власть имущие идут навстречу и могут даже уменьшить или вовсе отменить пошлины. А иногда, правда, очень редко, могут развесить вдоль большой дороги нескольких разбойников или тех, кому просто не повезло.
– Так, – понятливо сказала Златка. – И на этом фоне вы?..
– И на этом фоне мы, – согласился Бобров, – предлагаем купцу конкретную помощь, выраженную, чтобы ему было понятнее, в серебре.
– Сюрреализм какой-то, – подумал Бобров. – Сижу ночью на кровати рядом с красивой до изумления, обнаженной девушкой и рассказываю ей о страховании. А она, что самое главное, внимает с интересом.
Бобров покосился на Златкин профиль, уловил лукавую усмешку и вскричал:
-Ах, ты негодница! Да я тебя!..
Что он собирался сделать, Бобров досказать не успел, потому что Златка ловко накинула на него свое покрывало и, вывернувшись из-под карающей длани, перекатилась на другую сторону кровати. Бобров выпутался из покрывала и, страшно рыча, бросился за девушкой вокруг кровати. Она ускользнула, грациозно прогнувшись в тонкой талии. Светло-соломенная грива волос метнулась прямо перед Бобровским лицом, и Златка замерла, пригнувшись, по другую сторону кровати. Полные груди ее слегка подрагивали, и она улыбалась столь завлекательно, что Бобров совсем потерял голову и вместо того, чтобы продолжить игру, бросился через кровать напрямик. Златка только и успела пискнуть:
– Пощады.
Все закончилось вполне ожидаемо. Бобров валялся на спине расслабленный и ублаготворенный, а Златка, положив растрепанную голову ему на плечо, водила шаловливым пальчиком по телу, заставляя его непроизвольно вздрагивать.
Утром Серега, каюта которого располагалась за переборкой, сказал в пространство с ноткой зависти:
– Ну и здоровы некоторые вопить.
Бобров подумал, что звукоизоляция оказалась явно недостаточна. А Златка ответила:
– А вот не надо завидовать.
Утро неожиданно оказалось солнечным, и в ольвийском порту вовсю кипела жизнь. Вован уже принял толстого таможенника, подплывшего на утлом челне с двумя стражниками, оплатил положенный сбор, заодно купив расположение и таможни и стражи. Стоило это недорого и жалеть о тратах не стоило. На подошедшую с другого борта большую лодку сгружали бочки и ящики (Бобровское изделие, до сих пор вызывавшее легкую зависть у конкурентов), предназначенные для лавки Никитоса. Никитос присутствовал незримо, а всем заправлял его полномочный представитель в Ольвии. Имени его Бобров так и не запомнил и положил себе спросить у Златки, которая помнила все.