— Да, ты нес уже два раза.
Когда лес поредел и впереди стали видны крыши хат, я попросил всех остановиться и сказал:
— По деревне носилки понесут саперы. Нашли они. Это их праздник. У саперов он бывает редко.
Никто не возражал. Только лейтенант Григорьев сделался пунцовым.
— Привести себя в порядок, — негромко приказал он, — Обтереть травкой сапоги... Проверить пуговицы на гимнастерках. Поднять носилки. По героическому селу Леплява, где совершил свой последний подвиг товарищ Гайдар, за мной шагом марш!
Жаль, не было оркестра. Но и без него люди выбегали посмотреть на необычную процессию: впереди шел молодой офицер, за ним — четверо солдат, которые на пружинящих тонких жердях несли что-то обмазанное смолой. Это не была мина. Не был снаряд или бомба. Но солдаты так бережно несли свою ношу, будто она могла рассыпаться или взорваться. Бак поставили на лавку у крыльца Афанасии Федоровны. У водителей, которые обедали в кафе напротив, Толя раздобыл ножовку. С немыслимой быстротой стало известно, что саперы нашли, наконец, тайник лесника Швайко. И к дому повалил народ.
Тем временем Григорьев, возбужденный событиями дня и всеобщим вниманием, велел Леонарду крепко держать бак и принялся его пилить.
Сделав разрез у горловины, Толя вогнул внутрь оба надпиленных края. Отверстие увеличилось. И Григорьев засунул в него руку.
— Одна бумага, — то ли удивленно, то ли разочарованно произнес он.
Видимо, Григорьев рассчитывал найти в баке что-нибудь посущественней.
— Ничего не вынимайте, — сказал я. — Несем бак в дом.
В избе Афанасия Федоровна торопливо сдернула со стола скатерть:
— Ставьте прямо на клеенку.
Бак занял половину стола.
Вслед за нами в хату ввалился весь поисковый отряд, шоферы, которые дали ножовку, просто незнакомые люди (они случайно оказались рядом). И еще много народу толпилось возле крыльца и заглядывало в окна, надеясь поближе рассмотреть необычную находку.
И тут Григорьев показал мне широким жестом на бак.
— Теперь ваша работа.
Все лавки вокруг стола была заняты. Толя подсел на колени к Диме. Кому не хватило мест, плотной стеной стояли. В избе сразу сделалось душно.
А меня опять зазнобило, будто я только что вылез из ледяной реки. И эта дрожь передалась рукам. А я стеснялся, что кто-нибудь заметит. И еще, робея, думал: «А вдруг это совсем не тот тайник?»
Но сам же себе ответил: «Чей бы он ни был, мы его отыскали. Чьи-то судьбы через минуту перестанут быть безвестными. Кто-то узнает, где воевал его сын, отец или брат. Чей-то давний подвиг мы предадим огласке».
Я снял куртку, закатал рукава байковой рубашки и запустил руку в отверстие. Бак был заполнен наполовину. И всюду, куда достигали пальцы, они ощущали влажный картон. Я выхватил наугад несколько тонких книжечек. Это оказались комсомольские билеты и командирские удостоверения. Они слиплись. Я не стал их раскрывать, пока не подсохнут и не распахнутся сами. И продолжал извлекать все, что находила рука.