— Отличная идея, — воскликнул Майер. — Сегодня же этим займусь.
— Простите, я перебил вас. — Шелленберг протянул руку к Шпаану. — Продолжайте.
Шпаан, которого никто не перебивал, вытянул шею и, закусив удила, принялся говорить о запуске управляемой реакции деления ядер урана, о добыче из природного урана 235 и о том, в какой мере немецкие физики сумели подвести свои открытия к практическому конструированию атомной супер-бомбы. Особое внимание он уделил технологии наработки оружейного плутония.
Шелленберг внимательно слушал его. Он дал ему договорить до точки и только тогда спросил:
— Как вы думаете, Шпаан, доктор Эбель знает, что мать его жены — чистокровная еврейка?
В наступившей тишине отчетливо было слышно, как в соседней комнате щелкает секундная стрелка напольных часов. Округлив глаза, Шпаан отрицательно мотнул головой.
— В таком случае, — сказал Шелленберг и сделал знак оберштурмфюреру, который тотчас вскочил и доставил ему тонкую серую папку с символом СС на обложке, — не сочтите за труд и передайте ему. Тут часть досье, в которой освещается эта пикантная подробность. Это не копия. Господин Эбель волен распорядиться ею по своему усмотрению.
— Слушаюсь, господин Кёрбель, — промямлил Шпаан севшим голосом.
— Скажите, он причастен к работам по созданию уранового котла L–IV, на котором число рождающихся нейтронов превысило число поглощенных?
— Так точно, год назад…
— Он ведь взорвался?
— Так точно… Но впоследствии успех господина Гейзенберга был зафиксирован и развит в других лабораториях. В Дортмунде, например…
— Что ж, — улыбнулся Шелленберг, шлепнув себя по колену, — полагаю, многоуважаемые Краббе и Шпаан могут быть свободны. Помните, господа, главное сегодня — это создание готовых урановых боезапасов, а не чистая наука, как бы нам этого ни хотелось, и основным назначением котла пока, увы, является не извлечение энергии, а добыча плутония в объемах, необходимых для производства нового оружия. Надо спешить, друзья мои, надо спешить. Внизу вас ждут стенографисты, они помогут вам составить докладную записку. А мы со штурмбаннфюрером еще немного пошепчемся Оставшись наедине с Майером, Шелленберг достал из внутреннего кармана золотой портсигар, вынул из него сигарету и закурил.
— Вы не курите, Норберт, — сказал он, — я знаю. А я вот, сами видите.
— Не курю, — согласился Майер. — Но от коньяка бы не отказался.
Шелленберг махнул рукой оберштурмфюреру, чтобы тот принес коньяк.
— Предпочитаете наш?
— Нет. Лучше французский.
Не успев скинуть с губ ироничную усмешку, Шелленберг спросил: