Небе насторожился. Месяц назад он вступил в интимную связь с ответственной работницей компании по производству кёльнской воды для офицеров вермахта, бывшей замужем за крупным партийным боссом. Маскировке их отношений позавидовал бы матерый диверсант, о них не знал никто, даже слуги… Небе сделал вид, что ничего не услышал.
— Короче говоря, надо держать нос по ветру, — вернулся к прежней теме Мюллер. — И почаще обмениваться информацией. Думаю, у нас получится, мм?
Официант бесшумно поставил на стол свежее пиво.
В принципе Небе был согласен с Мюллером. Но вместе с тем он не мог не испытывать корпоративной благодарности к Шелленбергу за то, что тот проявил доверие и выдал ему кусок пирога, к которому тянулись все, — понятное дело, не без желания больно щелкнуть по любознательному носу гестапо. Ясно было и другое: приближение к урановой теме выводило Небе на уровень, позволяющий иметь собственную партию в большой игре. Шеф крипо давно искал возможность обеспечить отходные пути на случай все более очевидного краха нацистского режима в рейхе. Именно поэтому он сливал некоторые сведения из недр СС заговорщикам в абвере. Теперь его вес в их глазах должен был существенно возрасти. Важно было не оказаться за бортом, что могло случиться, если Шелленберг почует неладное и согласует это с рейхсфюрером: шеф СД решал подобные проблемы всегда быстро, без лишних сомнений. Поэтому, разговаривая с Мюллером, Небе говорил «Да», а сам думал — «Посмотрим».
Захватив с собой кружку, Мюллер пересел за рояль, стоявший возле стола.
— Я никогда не любил Вагнера, — сказал он. — Громко, помпезно. В последнее время мне больше нравится Шуберт. Хотя некоторые наши разгоряченные ослы считают его романтиком.
Мюллер отхлебнул пива, размял пальцы и свободно заиграл сонату № 3 ля мажор, оставаясь при этом недвижим, как манекен.
— Кстати, раз уж мы работаем вместе, — заговорил он, не переставая играть, — хочу поставить тебя в известность: я получил заказ на консервы в количестве аж сотни единиц к началу августа. Причем на сей раз — живых. Как объяснил Кальтенбруннер, они понадобятся в контексте уранового проекта. Зачем? Зачем так много? Хорошо бы знать.
Под «консервами» понимали специально отобранные группы пленных из лагерей, предназначенные для использования в разных целях — от подкидывания переодетых в чужую форму трупов, как это было в Гляйвице, до демонстрации «злодеяний» сталинского режима перед представителями Красного Креста.
— А куда их? — поинтересовался Небе.
— Куда-то в Белоруссию. Точно пока не знаю.