В дверях возник официант. Секунду помедлив на пороге, он осторожно приблизился к сидевшим и, согнувшись, выставил с подноса на стол две кружки пива.
Мюллер взял свою кружку, в три глотка осушил ее и тотчас заказал свежую.
— Первый глоток, Артур, а? Первый глоток, — крякнул от удовольствия Мюллер. — Что может быть лучше?.. Ну, а ты? Что же ты?
— Жду, когда осядет пена, — объяснил Небе.
— Ничего вы, пруссаки, не понимаете. — Мюллер салфеткой вытер губы. — В Баварии пиво без пены приравнивают к моче. Его выливают в сточную канаву. А вы — пьете.
На худощавом лице Небе с приплюснутым, боксерским носом и несчищаемой синевой на подбородке обозначилась дежурная улыбка. Он предпочел бы коньяк или, на худой конец, вина, но здесь подавали пиво. К тому, что говорил Мюллер, Небе прислушивался настороженно, он давно чувствовал себя обойденным вниманием высшей власти, однако, чем дальше, тем меньше хотел оказаться с ней на одной жердочке.
— Это серьезное дело, — продолжил Мюллер. — Куда как серьезнее, чем та же «Цитадель», которую мы, скорее всего, провалим. — Тяжелый глаз шефа гестапо испытующе впился в Небе. — Не волнуйся, тут нет прослушки, поэтому можно не трещать. Фюрер рассчитывает на чудо-оружие — это единственный шанс вытянуть войну, если не получится договориться с англосаксами. Но будет ли оно? И главное — когда? Тут такие ставки, Артур, что лучше знать их до того, как они будут сделаны. Поэтому нам надо держаться вместе.
— Согласен, Генрих, — кивнул Небе.
— Из всего этого я делаю вывод: на уровне безопасности Шелленберг хочет контролировать проект практически единолично. А нас использовать в качестве цепных псов, с которыми можно не считаться. Хорошо, если мы еще и перегрыземся по ходу дела. — Он усмехнулся. — А мы не перегрыземся. Полуфранцуз занял нужник не по своей тощей заднице. Именно это должен осознать рейхсфюрер. — Мюллер помолчал и уточнил: — Именно это надо помочь ему осознать.
— А зачем ему?
— Что?
— Ну… контролировать все единолично?
— Вот еще один вопрос, на который хорошо бы получить внятный ответ. Хотя и так очевидно — цена любого из нас определяется объемом полномочий, соответствующих нашим погонам. Иногда этого бывает мало. И каждый старается поднять себе цену, как умеет. — Мюллер подвинул Небе миску с тушеной кислой капустой. — Пожуй, Артур. Настоящая, со шпиком. Красная, на мой вкус, ничем не отличается от белой, но в белой тоньше ощущается тмин и можжевельник. Как говорится: живи густо — ешь капусту. Правда, надо понимать, что музыка задней дыры на ближайшую ночь тебе обеспечена. Нюх твоей подружки не пострадает? — Он коротко хохотнул и проглотил кусок сардельки.