Я глубоко вздохнула и, придя к непростому решению, повернулась к магу.
– Наши с императором перстни по-прежнему заблокированы, Тиз?
Тот немного нервно кивнул:
– Конечно.
– То есть он не чувствует того, что происходит со мной сейчас и какие я испытываю эмоции?
– Временно, Мари. Но да, сейчас пока не чувствует.
– Хорошо, – уже спокойно сказала я. – Потому что у меня будет огромная просьба, Тиз. И я надеюсь, ты ее все-таки выполнишь, потому что в противном случае мне придется решать эту проблему самостоятельно.
Вечером того же дня в комнату, где я уже почти освоилась, зашел одетый по-походному придворный маг.
– Как ты? – первое, о чем спросил Тизар, увидев, с каким уставшим видом я сижу в кресле, кутаясь в теплое покрывало.
Мне все еще было холодно. Сосущее под ложечкой чувство голода за прошедший день никуда не делось. И даже немаленькие ресурсы императорского дворца не помогли полностью от него избавиться. Я слишком истощилась за последние месяцы. Все мои ресурсы уходили лишь на то, чтобы поскорее восстановиться. Внешне эти изменения пока не проявлялись – я все еще была похожа на узницу концлагеря, однако сил все же прибавилось. Так что за последний час я все же сумела самостоятельно встать, умыться, расчесать образовавшиеся на голове колтуны. И более или менее приготовившись к новому испытанию, терпеливо дождаться возвращения мага.
Карриан за это время так ко мне и не зашел, но я была даже рада этому обстоятельству. Увидеть его сейчас, позволить ему увидеть себя, вот эту тощую, нескладную, похожую на скелет уродину… нет уж, избавьте нас обоих от такого кошмара. Я до сих пор не могу спокойно вспоминать тот миг, когда ему пришлось нести из лаборатории это жуткое страшилище на руках.
Не знаю, кому как, а мне и самой-то было боязно к себе прикасаться. Излишне хрупкие, совсем еще тонкие кости делали меня похожей на хрустальную куклу, на которую было опасно лишний раз дохнуть. Не зря у Тизара были такие тревожные глаза. Не зря он сегодня несколько раз порывался меня поддержать, но тут же отдергивал руки, боясь ненароком сжать сильнее, чем надо, или, упаси боже, толкнуть.
Думаю, падать мне в таком состоянии строго противопоказано. Рассыплюсь от малейшего ветерка, а то и развалюсь на куски, если случайно грохнусь. Мне и сейчас приходилось перемещаться исключительно вдоль стен, причем иногда даже ползком. На большее это тело попросту не было рассчитано, потому что со своим вторым рождением на Тальраме я откровенно поторопилась.
Ну да ничего.
Отъемся, отосплюсь, поправлюсь. Только не здесь, не во дворце, где полно всякого народа. Нет, лично мне плевать, что кто-то, исключая Карриана, конечно, увидит в покоях нескладную, похожую на покоцанную стамеской доску, уродину с императорским перстнем на руке. Однако дело было не во мне. Отнюдь. Стоило этой информации попасть не в те руки, стоило слухам разлететься по полной сплетников и злопыхателей столице… Думаете, невесте императора когда-нибудь простят ее уродство? Да ладно! Даже если я со временем превращусь в писаную красавицу, мне до конца дней «добрые» люди станут напоминать об этом кошмаре! Причем даже в том случае, если супругой императора я так и не стану.