Единственное, о чем не сказал ашеяр (надо будет потом хоть имя у него спросить), что и сортир и бочка с водой находились в пределах досягаемости немаленькой своры. Собак тут держали не самых крупных, зато худых, легконогих и проворных, чтобы могли не только за себя постоять, но и от драхта сбежать. Если, конечно, их не поранят.
С псами я поладил, на меня никто даже не оскалился, пока я приводил себя в порядок. Избавиться от присохшей слизи и крови удалось с некоторым трудом. А вот бороду я сбривать не стал – нечем было, да и привык я уже. Зато рубаху постирал, сапоги и кольчугу отмыл. Тогда как штаны пришлось отчищать прямо на себе, потому что запасных у меня с собой не было, а разгуливать в чужой крепости нагишом не хотелось.
Вернувшись и отключив Ворчуна от нити, я напоил его водой из кружки, а затем усыпил снова. Волк, лизнув мне пальцы, благополучно уснул. А я, пользуясь темнотой и отсутствием посторонних, решил-таки пройтись. Благо лично мне никто и ничего не запрещал, а узнать обстановку стоило.
Собаки, кстати, увязались за мной, так что осмотр я проводил хоть и в тишине, но в довольно приличной компании. Вели они себя спокойно. Агрессии не проявляли. Даже вопросительно посматривали, словно ожидали команды. Стражники на стенах, если и видели, как я брожу между постройками, никак не отреагировали. Так что по двору я прошелся совершенно беспрепятственно. А когда вернулся и снова присел на волокушу, псы совершенно спокойно устроились рядом. Их больше не смущало соседство Ворчуна. Не настораживал его запах. Напротив, словно убедившись, что мы в каком-то смысле им тоже родственники, лохматые бойцы приняли нас в стаю. Поэтому когда у меня под боком со вздохом улегся здоровенный вожак, я благодарно провел ладонью по мохнатому боку и подумал:
– «Спасибо, брат. Благодаря вам я снова вспомнил, что мы не одиноки…»
На рассвете меня разбудила подозрительная возня и чья-то смущенная мысль, больше похожая на просьбу о помощи. Открыв глаза, я посмотрел на нетерпеливо ерзающего Ворчуна. Быстро сообразив, что у него за проблема, осторожно подхватил брата под брюхо и взглядом спросил совета у собачьего вожака.
Большой черно-рыжий кобель молча поднялся и проследовал в дальний угол двора, где виднелась сооруженная из досок загородка. Рядом стояла большая тачка с соломой. Еще чуть дальше – два пустых ведра. Из-за загородки сочился такой характерный запашок, что детали мне объяснять не потребовалось.
– Ну и тяжел же ты, братец, – хмыкнул я, с трудом дотащив ашши до собачьего туалета. Ворчун что-то пробормотал и с досадой куснул меня за ухо. Обширная рана на его спине за ночь стала выглядеть намного приличнее, глубокие борозды, оставленные когтями драхтов, почти затянулись. В перевязках и мазях он не нуждался, но ходить от слабости пока не мог. Да и стоял, если честно, лишь благодаря немыслимому упрямству.