В каменные стены дворца колотился ветер, глухо шумели водопады. Черный, без единого огонька город подковой лежал внизу, у серой, по-осеннему вспененной реки. Служанки за прялками засыпали, глупо сопели носами или приоткрыв рты. Похожая на лебедя женщина механически расчесывала спускающиеся до пола рыжие волосы. Девочка лет пяти, такая же рыжая, жалась у ее колен.
— Ступай, Бранни. Ты знаешь, что нужно делать.
Бесшумно, как мышка, бежала девочка по спящему замку. Иногда почти наощупь, потому что факельщика с ней не послали. Приникала к стене или ныряла в ниши, пока мимо тяжело проходили часовые. Карабкалась на кривые, высокие ступеньки винтовой лестницы. Шмыгнула в щель приоткрытой двери. Король храпел, отвесив нижнюю челюсть, обнимая сразу двух холопок, простых и душных. Шкуры сбились, в лунном свете из узкого окна их тела светились. Ключ от темницы Трилла, что король держал при себе, мешал ему тискать девок, и Агнейр спрятал его под подушку.
Бранни подкралась на цыпочках, почти не дыша, сунула руку за ключом. Отец застонал, пошевелился, придавив одну из любовниц. Та пискнула, мутные глаза приоткрылись. И девочка тихонько запела. Трое спящих задышали глубоко и ровно, а Бранни, пятясь, покинула покой.
Королева Эльге ждала дочь, одетая по-мужски, волосы она заплела и подняла в высокую прическу, укрыв капюшоном черного, словно ночь, плаща. Она забрала у Бранни ключ, растерла ей замерзшие ступни и ладошки, уложила в постель, укутала, спела колыбельную и поцеловала на ночь. А потом, никем не замеченная, вышла из башни, катая на языке мелодию, накрывавшую места, где Эльге проходила, покрывалом сна. Переступив стражей, вошла королева в темницу и выпустила Трилла из клетки. Расковала поясницу и опухшие синие запястья, приложила палец к губам и повела за собой. На конюшнях усадила на стремительного, как стрела, скакуна, и сама запрыгнула сзади. Они покинули замок через калитку в воротах и, проплутав по крутым горным тропам и выехав за город, узкой тропой поскакали на север сквозь ночь.
Конь двигался плавно, словно во сне. Стук копыт глушила палая листва. Осенний ветер шумел в кронах, швырял в лицо всадникам резные листья, цветом похожие на кровь. И так они скакали, ненадолго останавливаясь, пока ночь не перевалила за середину. Тут проклятие любви развеялось над королевой. Глухо рассмеявшись, она ударила в шею Трилла ножом. Проповедник успел отклониться, нож нанес лишь царапину. Но над ней разлилось туманное сияние, заставившее руку Эльге разжаться. И другие его раны светились, озаряя темный лес. А сам Трилл читал над королевой молитвы, прогнавшие из ее сердца ненависть. И все же, не доверяя спутнице, проповедник связал ей ноги и руки и повез на коне перед собой.