— Честно говоря, нет.
— Интересно.
Мы остановились на берегу озера, неподалеку от того места, где я выбросил пустую бутылку. Росс уселся на дощатую скамейку.
— Знаешь, — продолжал он, — я бы не удивился, если бы кнопку для отпугивания древесного человека придумал ты. Это изобретение достойное великого фантазера. Марк сказал бы что-нибудь про сигнализацию, или что Тигран залает, когда почует чужого. Что-нибудь… не знаю… рациональное.
Я понимал, к чему он клонит.
— Как бы то ни было, Росс, ты видел письмо, его написал Марк, его почерк не подделаешь…
— Я не сомневаюсь, что письмо написал Марк. Но ты же согласен, что это на него совсем не похоже, даже со скидкой на возраст? Вернее, именно из-за возраста. У Марка в десять лет были мозги ученого.
— Что ж, возможно, ты прав.
Я стоял около скамейки и смотрел на противоположный берег.
— Вот что я тебе скажу, Джонни. Я восхищаюсь тем, как ты справляешься с горем. Ты очень мужественный человек. И ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Я сел на скамейку рядом с ним.
— Ты к чему ведешь, Росс?
— Мне кажется, эта история — выдумка. И ты не помнишь ее именно потому, что ничего такого никогда не происходило.
Я задумался. За все эти годы брат ни разу не упоминал древесного человека. А ведь такая история пригодилась бы Крису Мерфи, который жаловался, что у него кончились веселые воспоминания.
— Марк никогда не вспоминал об этом случае, — признался я.
— Вот! А я о чем говорю. Поставь себя на его место, Джонни. Марк хочет написать тебе что-то трогательное, напомнить о былых днях и выбирает для этой цели историю, которую ты не помнишь. Историю, о которой вы никогда не говорили. Разве это не странно?
— Странно.
— А что, если Марк выдумал эту историю специально для тебя? Если письмо прочтет кто-нибудь другой, например полицейский, он ничего не поймет, а близкий человек сможет расшифровать послание.
Я не отвечал. Росс поднялся на ноги и встал передо мной:
— Прости. Получается, что я спорю с твоим братом, сомневаюсь в его словах. Пусть Марк покоится в мире и остается в твоей памяти таким, каким был всегда.
Я поднял руку:
— Росс, мы всегда были как братья, и я рад, что сейчас ты здесь, со мной. Тебе не за что извиняться. Все, что ты говоришь, звучит вполне логично. Сам я об этом как-то не подумал… Не знаю, дни выдались тяжелые. Скорее всего, ты прав. У этой истории должен быть скрытый смысл.
Росс молча кивнул.
Я встал со скамейки и пошел вдоль берега. В камышах плескалась утка. Я остановился на нее посмотреть. Марк писал, что его поступок никак не связан с «Медитеком» и что мне лучше обо всем забыть. Для любого человека, который мог прочесть письмо, этих строчек было бы достаточно.