А потом ко мне подошли трое, и все они были представителями сильного пола. Тот, что стоял в центре, выглядел как типичнейший центурион, подобно мне выслуживший в легионах много лет. Таких как мы можно безошибочно узнать даже когда они одеты в серую тунику и коричневый шерстяной плащ обычного горожанина. Легионы накладывают на нас печать, которую не стереть до конца жизни.
Второй человек в этой компании тоже когда-то ходил под орлами, но совсем не долго. Было видно, что он не забыл, как держать в руках оружие, но сейчас он тут магистрат>[36] или даже сенатор. Хотя нет: для сенатора в нем недостает напыщенности, мелочного зазнайства и осознания собственной важности. Чувствовалось, что это очень занятой человек и он чрезвычайно недоволен тем, что наше нападение оторвало его от важных дел.
Третьим в этой компании был совсем еще юноша, гм, патрицианского происхождения. Несмотря на это, общение с людьми дела, похоже, вышибло из него ту дурь, которой он пропитался в отчем доме, что сделало его весьма полезным членом общества. Впрочем, тут он был не ровня Центуриону и Магистрату, просто он говорил на латыни, а они нет.
– Вы Гай Юний Брут, – осведомился у меня молодой человек, – самый старший из всех центурионов этого отряда, не так ли?
– Да, – проворчал я, – это и в самом деле так. Не вижу необходимости скрывать этот факт. Вон мой шлем с поперечным плюмажем, а это мой доспех вместе со всеми знаками центурионского достоинства…
– Я рад, что мы не ошиблись, – кивнул юноша, – некие мутные личности, назвавшие себя Кокидус и Таранис, именно вас назвали в качестве человека, с которым можно вести дело. Секст Лукреций Карр поступил весьма умно, когда приказал своему слуге несколько раз проткнуть себя мечом. Как раз с ним мы никаких дел вести не собирались, и он благоразумно избавил нас от необходимости самолично лишать его жизни.
– Эти двое галлов, – сказал я, – как и все представители их народа, просто мелкие прохвосты и предатели. Впрочем, даже они, наверное, должны были вам сказать, что я не беру взяток и не предаю Римскую Республику.
– Римская Республика, – с некоторым пренебрежением сказал юноша, – для вас сейчас даже дальше, чем звезды. Ее просто еще нет в этом мире до начала времен, поэтому предать вы ее не сможете, даже если захотите. Что же касается взяток, то их вам никто и не предлагает. Разговор у нас будет очень серьезным, и обсуждать мы будем жизнь и смерть всего вашего отряда. Если мы договоримся, то для вас возможны наилучшие варианты, если же нет, всех вас ждет только смерть.