— Мне кажется, что ты меня любишь.
— Что?
— Ашад меня не любила. Иначе никогда бы…
— Ашад умерла. Теперь ты кенигин Реморы.
Бледное лицо дернулось, но больше ничто вокруг не ломалось и не падало, и Сель вздохнула с облегчением.
— Давай умоемся, — в ход пошел пузырек с огуречным настоем.
— Волосы подбери, — резким движением Сель воткнула в ронд Элвин иглу. — Не выдергивай!
Девушка коротко и тяжело дышала.
— Подставь чашку, — кровь из набухшего ронда потекла сквозь иглу. Сель, обхватив пальцы Элвин с зажатой тканью, вытерла брызги с виска и щеки. — Оботрешь, если понадобится. А я пока наведу порядок. Где эти тетехи копаются?
Продолжая болтать, она водрузила на треногу опрокинутую жаровню, раздула угли, поставила кипятиться воду, набрав под струйкой, стекающей из отверстия в стене. Испорченными простынями протерла пол.
— Нашли рабыню, — пыхтела Сель, — драпировки повесить — и то не умеют. Что скукожилась? Тебе не холодно? — спросила заботливо, хотя камни пола и стен излучали тепло — башни всегда растут над горячими источниками. — Постель потом поменяю.
Она помешала кипяток большой деревянной ложкой. Бросила туда смесь пустырника и кошачьего корня и пригоршню цветных светящихся мхов со стены. И мысленно поторопила Ронху. На этот раз зов не потерялся. Через какие-то семь минут дверь поехала в сторону.
— Нет! — чужой стыд кипятком ожег спину.
Кенигин, распахнув крылья, заслонила собой дверной проем:
— Оставьте все на пороге и уходите. Я скажу, когда будет можно.
Девочки-служанки поставили на пол принесенное и отступили, кланяясь. Сель перенесла к жаровне, осмотрела и обнюхала кувшины, проверила остроту игл, облизала проколотый палец. Сняла салфетку с подноса с едой. Кинула в рот горсть изюма. Потянулась:
— Хорошо!
И стала по капле цедить в булькающее варево вино и молоко.
Снятый с огня котелок поставила остужаться в источник.
— Повернись, пожалуйста. Я осмотрю твою спину.
— Нет! — Элвин откинулась на локти. Чашка с колен опрокинулась, отметив свой путь липкой бурой полосой.
Сель выдернула из ронда Элвин иглу, зажала ранку тканью. Сказала строго:
— Не будем играть, кто сильнее. Ты обещала. Тем более что все равно никто не сможет равняться с тобою силой. Никогда.
— Я этого не просила.
— Но это есть. Поддержи вот тут, — она забинтовала лоб Элвин и легким нажатием рук заставила ее лечь. Деревянной трубкой послушала сердце. — Уже лучше. Но все равно слишком быстро. Я напою тебя с ложечки. Стыдиться не надо. И воины теряют крылья.
«И ломаются от этого. Если прежде не умрут от боли и кровопотери — так быстро гонит по жилам кровь шестикамерное сердце. Или высвобожденная сила не уничтожит тех, кто вокруг, и их самих. Зато лечить такое — я умею. Опыт»…