— Элвин?
— Я тебя не знаю.
— Я Сель, кенигин Карма. Меня позвали тебе помочь.
— Мне уже помогли. Спасибо.
Губы и ресницы дернулись, а тело, лежащее на боку, осталось неподвижным. В позе зародыша — руки и ноги скрещены и подтянуты к груди. Так легче переносить боль и можно чувствовать себя защищенной.
— Я рада, что ты меня понимаешь, — Сель опустилась на край постели. Отвела со лба Элвин налипшие волосы. Словно невзначай коснулась ронда. Алый — в цвет крыльев. Или нет? — И не станешь… мешать.
Плечи девушки едва заметно шевельнулись, и тут же она вцепилась зубами в подушку, глуша стон. Сель заметила, что насыпка рваная и бурая, и в дыры торчит мох.
Словно плавая в жидком дыму, кенигин вытащила из обещанного сундука полотенца, поставила около постели тяжелый табурет, тщательно вытерла липкое сиденье. Накрыла полотенцем. В строгом порядке разложила на нем нужные травы и расставила пузырьки. Обрадовалась, найдя в боковом кармашке сумы полые иглы лестовника — почему-то думала, что позабыла их в спешке. Элвин следила внимательно, и давление на ронд Сель как будто уменьшилось. Крылатая незаметно перевела дыхание. Привычная работа привела тело в равновесие, а мысли в порядок.
— Подожди, я помогу тебе сесть.
— Я сама.
Сель отвернулась, чтобы девушка не смущалась собственной слабости. И стала обстоятельно объяснять:
— Сначала мы уменьшим твою силу. Сейчас она опасна для окружающих и, главное, для тебя самой, — пальцы Сель ловко откупорили пузырек. Раскатили иглы. Несколько она рассмотрела, щурясь, вертя перед глазами — крылатые плохо видели в полутьме, — выбрала одну, пальцем проверила острие, обмакнула в пузырек. Кивнула себе самой. — Позже ронд нащупает равновесие и будет брать из мира ровно столько, сколько требуется. А пока мы ему поможем. Раз темнота не справилась. Это яд пиявки, — кенигин встряхнула иглу. — Он не даст крови свернуться и ослабит боль. Все понятно?
Элвин слабо кивнула. Она сидела в постели сгорбившись, подтянув к подбородку правое колено. Неровно обрезанные волосы падали на глаза. Сель поставила перед девушкой миску, а в руку вложила кусок мягкой ткани.
— Потерпишь? Не хочу давать тебе дурман: если силой не управлять — от Реморы ничего не останется.
— Ну и пусть! — тяжелая ненависть выплеснула наружу так неожиданно, что Сель будто ударили под колени. Взмахом крыльев она вернула равновесие, с трудом поймала опрокинутый пузырек и еще какое-то время ползала под кроватью, собирая рассыпанное.
— Скрежет тебя побери! — сопя, она смахнула вылезшие из кос волосы и старательно заткнула пробкой уцелевшее зелье. — Это яд болотной пиявки! Ты же не пробовала их ловить!