— И как долго ты намерен подпирать стенку? — а вот и Ядвися, легка на помине. Пан Иохан скосил глаза на сестру: та сияла улыбкой и всем своим видом показывала, как ей нравится на этом приеме. Ее свеженькое личико раскраснелось от танцев, и она обмахивалась веером, от чего ее черные, круто завитые кудри так и плясали по оголенным плечам. — Почему не танцуешь? Боишься дамам ножки оттоптать?
— Надень накидку, — прошипел Иохан, игнорируя ее ехидный тон.
— Зачем? — наклонив голову, Ядвися окинула беглым взглядом низкое декольте и подняла глаза на брата. — Что не так?
— Не так! да у тебя вся грудь напоказ выставлена!
— Ну уж и вся. А ты хотел бы, чтобы я ходила как монашенка? Или как твоя невеста? — Ядвися кивнула в сторону Эрики, платье которой, хотя и сшитое из дорогой и нарядной ткани, отличалось весьма скромным, почти целомудренным покроем. — Так тебе больше нравится?
— Да, больше.
Ядвися прищурила на него золотисто-карие глаза.
— Не ври, брат, тебе это не идет. Уж кто-кто, а я твои вкусы знаю.
— На тебя мои вкусы не распространяются. Я хочу, чтобы ты выглядела… пристойно.
— А по-моему, я отлично выгляжу, — с самодовольной улыбкой парировала сестра. — А вот ты, Иохани, выглядишь так, как будто явился на собственные похороны. Я тебя даже не узнаю. Разве это мой брат? Нет! это сосуд мировой скорби. Иохани! Ну, улыбнись же. Тебе разве не нравится Эрика?
Иохан серьезно, без всякого намека на улыбку взглянул на невесту, потом перевел взгляд на сестру.
— Нравится-то нравится…
— Но?..
— Но на черта она мне сдалась?!
— Т-с-с! — Ядвися легонько шлепнула его веером по губам. — Не выражайся, пожалуйста, ты в приличном обществе. Все равно когда-нибудь пришлось бы жениться, так почему бы и не на ней? Не самый худший вариант, по-моему. Опять же, породниться с герцогом — это, знаешь ли…
— Т-с-с! — в свою очередь зашипел пан Иохан. Для своего возраста Ядвися была удивительно, даже чересчур практична и рассудительна, но сейчас он не был настроен выслушивать ее мнение относительно родства с сюзереном. Тем более, что к ним, лавируя меж танцующими парами, приближался сам герцог Иштван Наньенский.
— О чем секретничаете? — на плечо легла тяжелая рука, украшенная драгоценными перстнями, а перед глазами появилось притворно строгое лицо герцога. Он старательно хмурился, а глаза все равно смеялись. — Госпожа моя Ядвига? Иохани? Отчего такой мрачный вид?
— Ваша светлость, — Ядвися грациозно присела, придерживая расшитую маргаритками юбку. Глаза ее были дерзко устремлены на лицо герцога, и в них сияла такая откровенная радость, что пану Иохану стало не по себе. В голове его никак не укладывалось, что сестра, состоящая в свите герцогини, влюблена в ее супруга и нисколько не пытается эту влюбленность скрыть. Только слепой мог бы не понять, о чем кричал ее взгляд: «Я люблю тебя!» — а герцог слепым не был. И святым тоже…