– Зик?
– Здесь, босс. Доктор со мной.
– Дуг? Чед?
– На месте, – отозвался Дуг, шеф-повар, который в лучшие дни иногда сидел с детьми за обедом и смешил малышей фокусами. – Мы тоже видим автомобиль. Черный девятиместный, верно? «Субурбан» либо «тахо»?
– Верно. Глэдис?
– На крыше, мистер Стэкхаус. Все готово. Осталось смешать ингредиенты.
– Приступайте, если услышите стрельбу.
Правильнее было сказать не «если», а «когда», и это «когда» наступит через три-четыре минуты. Может, раньше.
– Есть!
– Розалинда?
– На позиции. Гул тут очень громкий. Похоже, они о чем-то сговариваются.
Стэкхаус ничуть в этом не сомневался. Что ж, скоро им станет не до того. Как только начнут задыхаться.
– Держитесь, Розалинда. Не успеете оглянуться, как будете на стадионе «Фенуэй» болеть за «Сокс».
– Поедете со мной, сэр?
– Только если разрешите мне болеть за «Янкиз».
Он вышел из здания. После жаркого дня прохладный воздух приятно освежал. Стэкхаус ощутил прилив нежности к своей команде. К людям, которые рядом. Он постарается, чтобы их наградили, как бы ни обернулось дело. Они не уклонились от опасного долга. Героический идиот за рулем «субурбана» не понимает главного: все, кто когда-либо был ему дорог, живы лишь благодаря тому, что делалось здесь. А теперь это в прошлом. И героическому идиоту осталось одно: умереть.
Стэкхаус подошел к школьному автобусу у флагштока и в последний раз обратился к своему войску:
– Снайперы, стрелять в первую очередь по водителю. Тому, кто в бейсболке задом наперед. Затем прочешите всю машину. Цельте выше, по окнам, выбейте тонированное стекло, стреляйте по головам. Подтвердите.
Они подтвердили.
– Огонь открывайте, когда я подниму руку. Повторяю, когда я подниму руку.
Стэкхаус встал перед автобусом. Положил правую руку на холодный, мокрый от росы металл. Левой взялся за флагшток. И стал ждать.
19
– Вперед, – приказал Тим.
Он был на полу за водительским креслом, Люк – рядом с ним.
– Пожалуйста, не заставляйте меня, – выговорила миссис Сигсби. – Дайте хотя бы объяснить, почему наша деятельность так важна…
– Вперед, – повторил Тим.
Она нажала педаль газа. Огни приближались. Стали видны автобус, флагшток и Стэкхаус между ними.
20
Пора, сказал Авери.
Он думал, ему будет страшно. Ему было страшно с самого пробуждения в комнате, похожей на его собственную. А когда Гарри Кросс свалил его с ног, он испугался, как никогда в жизни. Но теперь Авери не чувствовал страха. Он чувствовал только восторг. Мама, когда убиралась в доме, всегда ставила одну песню, и сейчас ему вспомнилась строчка оттуда: «Я обрету свободу»