– Как ты до этого додумалась?
– Я изучала рапорты, данные, фотографии, читала показания, пока не заболели глаза. А когда я лежала в постели прошлой ночью, все это вертелось у меня в голове. Тогда я постаралась представить себе общую картину, собрать кусочки головоломки, как это делаете вы. Когда вы появляетесь на месте преступления, то начинаете мысленно воображать, как оно произошло. Я постаралась сделать то же самое. Конечно, это звучит сомнительно, но именно так мне удалось все увидеть. – Пибоди смущенно заморгала. – Чему это вы улыбаетесь?
– Постарайся поговорить с Морин, когда Бойда и ребенка не будет рядом. С ними ей легче будет обороняться: она убедит себя, что защищает их. Лучше всего привезти ее в управление. Морин, конечно, не захочет ехать, но присутствие полицейского в униформе внушит ей страх. Едва ли она сразу начнет требовать адвоката, так как побоится выглядеть виновной. Дай мне знать, когда у тебя все будет готово, и я постараюсь понаблюдать за допросом.
Сердце Пибоди радостно забилось.
– Значит, вы думаете, я права? Это сделала она?
– Конечно, она.
– Вы знали это с той минуты, как Морин вошла в квартиру!
– Неважно, что я знала, а что нет. Это твое расследование, поэтому имеет значение только то, что знаешь ты и в чем заставишь ее признаться.
– Если бы вы провели допрос…
– Не могу – это твое дело. Продумай нужный подход, а потом привези Морин в управление и заставь ее расколоться.
Ева свернула на подъездную аллею, и Пибоди рассеянно огляделась. Она и не заметила, как они очутились в пригороде.
– Теперь выбрось все это из головы, – велела Ева, – и сосредоточься на Петтибоуне.
Некоторое время она сидела неподвижно, глядя на розовый кирпичный дом. Он выглядел бы достаточно скромно, если бы не сад. Со всех сторон дом окружало настоящее море цветов, среди которого лишь кое-где виднелись зеленые островки причудливо подстриженной травы.
Каменная дорожка вела к веранде, которую оплетали цветущие виноградные лозы. Здесь стояли стулья с белыми подушками на сиденьях, столики со стеклянным верхом и цветы в горшках, искусно окрашенных под ярь-медянку. Очевидно, Шелли Петтибоун любила сидеть на веранде и смотреть на свои цветы.
Как только Ева подумала об этом, из дома вышла женщина с подносом, в просторной голубой тенниске и поношенных джинсах, обрезанных у лодыжек. Поставив поднос, она посмотрела на выходящую из машины Еву. Ветерок шевелил ее короткие каштановые волосы; загорелое лицо свидетельствовало о том, что его обладательница проводит много времени на воздухе.