Странно, что сейчас он мог думать только о своем отце.
Дэмиен сидел на краю кровати в своих покоях, упершись локтями в колени и закрыв глаза ладонями.
Последнее, что он ярко помнил, был Лорен, который обернулся и увидел его сквозь решетку. Дэмиен сделал шаг назад, затем еще один и, словно в тумане, пошел в свои покои. С тех пор никто его не беспокоил.
Ему были нужны тишина и уединение, время наедине с собой, чтобы подумать, но он не мог думать; глухие удары сердца были слишком сильными, эмоции путались в груди.
Возможно, у него был сын, а все, о чем он думал, был его отец.
Казалось, будто какая-то защитная мембрана была сорвана, и все чувства, что до сих пор были под запретом, теперь бередили эту открытую рану. У него не было ничего, чтобы сдержать эмоции; осталось только голое ужасающее чувство оказаться лишенным семьи.
В свой последний день в Айосе он встал на колени, рука отца тяжело легла на его голову; он был слишком наивен, слишком доверчив, чтобы понять, что болезнь отца была убийством. Запахи горелого свечного жира и благовоний густо смешивались с хрипами его отца. Слова отца превратились в едва слышный шепот, ничего не осталось от его низкого глубокого голоса.
— Передай врачевателям, что со мной все будет хорошо, — сказал его отец. — Я хочу увидеть все, чего достигнет мой сын, когда займет трон.
За свою жизнь Дэмиен знал только одного родителя. Отец был для него идеалом — человеком, на которого он равнялся и которому стремился угодить, образцом во всем. После смерти отца он не позволял себе обдумывать или чувствовать что-то, кроме решимости вернуться, снова увидеть дом и вернуть свой трон.
Теперь ему казалось, будто он стоит перед своим отцом и чувствует его руку в своих волосах, как не почувствует больше никогда. Он всегда хотел, чтобы отец гордился им; но в конце он подвел его.
У двери раздался звук. Дэмиен поднял глаза и увидел Лорена.
Дэмиен тяжело втянул воздух. Лорен закрыл за собой дверь и зашел в комнату. Дэмиен должен разобраться и с этим тоже. Он попытался взять себя в руки.
Лорен сказал:
— Нет. Я здесь не за тем, чтобы… Я просто здесь.
Внезапно Дэмиен осознал, что в комнате потемнело — уже опустилась ночь, но никто не зашел, чтобы зажечь свечи. Должно быть, он просидел здесь несколько часов. Кто-то не впускал слуг. Кто-то не впускал вообще никого. Его генералы, аристократы и любой, у кого могли быть дела с Королем, были отправлены прочь; Лорен, понял он, охранял его уединение. И его люди, боящиеся жестокого чужестранного принца, не посмели ослушаться Лорена и держались подальше. Глупо, но он был глубоко благодарен Лорену за это.