– Здравствуйте, – говорю я, подходя к койке.
Она вяло кивает.
– Спасибо, что пришли, – говорит она. – Присядьте.
– Я ненадолго, – отвечаю я.
– Пожалуйста, – говорит она, показывая на стул.
– Хорошо, но только на пару минут, – отвечаю я, садясь на стул.
– Я сожалею о вашей сестре, – говорит она.
– Правда?
– Конечно, – говорит она. – Не нужно было ее в это впутывать. Надо было просто вызвать полицию.
– Почему вы мне не сказали? – спрашиваю я. – Я умоляла вас мне сказать. Я бы вам помогла.
– Я хотела, – говорит она, вытирая глаза краешком тонкого одеяла. – И я почти сказала. Но однажды ночью Пол пришел в дом. Он сказал, что узнал от вас, что я с вами разговаривала. Он меня избил. Малыш Дэвид пытался его остановить и получил кулаком в лицо. Это было ужасно. Я думала, он нас убьет.
Она замолкает и сморкается в бумажный носовой платок.
– Той же ночью, – продолжает она, – когда Пол ушел, я сказала Дэвиду пойди и вас найти, попросить о помощи. Ему было очень страшно, но я сказала, что нужно быть храбрым, что вы не чудовище. Пол говорил ему, что мир полон злых людей, чтобы Дэвид не сбежал. Но я сказала ему, что вы добрая. Что вас зовут Кейт и что вы нам поможете.
– Но он меня не нашел?
– Нет, нашел, – говорит она. – Но он сказал, вы спали на стуле, и когда он попытался вас разбудить, вы на него накричали. Он испугался и убежал.
Вздрогнув, я вспоминаю кровь на своих руках и лице. Кровь малыша Дэвида. Зачем только я принимала эти дурацкие таблетки? Не будь я от них так зависима, Салли была бы здесь. Я вспоминаю, что на следующую ночь, когда меня арестовали, Фида подошла к двери с порезом на лице. Вспоминаю, как Дэвид смотрел на меня с розовой клумбы с синяком под глазом. И все из-за того, что я спросила Пола о его арендаторах.
Я встаю со стула. Нужно идти. Оплакивать мою сестру.
– Я сожалею, Фида, – говорю я. – Обо всем, через что вам пришлось пройти.
Вытащив из сумки блокнот и ручку, я записываю мой номер телефона.
– Вот, – протягиваю я ей листок бумаги. – Если вам что-нибудь понадобится, что угодно, позвоните мне по этому номеру.
Она прижимает бумагу к груди, и глаза у нее наполняются слезами.
– О, – выдыхает она. – О, это было бы…
Она начинает рыдать.
– Ш-ш-ш, – шепчу я. – Все кончено. Он больше вас не обидит. Вы справитесь, хорошо?
Она смотрит на меня и кивает.
– Мне жаль, Кейт, – говорит она. – Мне очень жаль.
– Я знаю.
Я киваю женщине-полицейскому и направляюсь к выходу. Дойдя до двери, я оглядываюсь назад. Фида лежит, свернувшись в клубок, на боку. В руках она до сих пор держит лист бумаги, прижимая его к груди, словно спящего младенца.