– Ну-ка хватит, – смеется он, отталкивая мою руку. – А то опять меня испугаешь, и я оставлю тебя тут одну с Александрой.
– Прости, не смогла удержаться, – смеюсь я в ответ. Приятное ощущение. – Но я понимаю, о чем ты. Эти стены словно пропитаны скорбью и жестокостью.
– Если бы стены могли говорить… – замечает Пол.
– Они бы сказали: пусть ваш отец, пожалуйста, перестанет бить нас головой той женщины. Он портит штукатурку. – Я снова смеюсь, на этот раз уже не от радости.
Пол поглаживает меня по плечу.
– Мне жаль, – мягко говорит он. – Сколько тебе всего пришлось пережить.
Его лицо как-то уж слишком близко к моему, поэтому я встаю и протягиваю руку за вином.
– Ладно, хватит обо мне, – говорю я, разливая вино по бокалам. – Как прошло твое детство? Ладил с родителями?
– Детство как детство, – отвечает он. – С отцом мы не больно ладили, но мне сложно об этом судить. Такова жизнь – просто со временем взрослеешь и учишься с этим жить.
Я улыбаюсь.
– Мудрые мысли, – говорю я, потягивая вино. – Нужно взять на вооружение.
– По крайней мере, мне всегда помогало, – говорит он.
– К слову о родителях, – говорю я, поставив бокал на стол. – Что тебе известно о наших соседях, твоих арендаторах? Фиде и ее муже.
– А в чем дело?
– Просто любопытно.
– Нормальные люди, – отвечает он. – Не самые общительные, но за аренду платят исправно.
– А дети у них есть?
– Да вроде нет, – говорит он. – Вообще-то, я с ними никогда особо и не общался. Всем занимается агент по недвижимости. Думаю, женщина откуда-то с Ближнего Востока.
– Она из Ирака, – говорю я.
– А ты откуда знаешь? – спрашивает он. – Ты с ней разговаривала?
– Ага, видела ее в саду. Она спрашивала о маме. Похоже, они дружили.
– Правда? Не припомню такого, – говорит Пол. – К тому же сама знаешь свою маму – она с каждым была готова поболтать.
– Да, – отвечаю я. – Слушай, Пол, мне кажется, в их доме творится неладное.
– О чем ты? – спрашивает он, подаваясь вперед, его лоб морщится.
– Пару дней назад, прямо перед тем, как она со мной заговорила, я слышала в саду детский смех, но когда я об этом спросила, она сказала, что у нее нет детей.
– Странно. А ты уверена, что это именно детский смех? Может, собака залаяла или у кого-то в машине заиграло радио?
– Ой, да ладно, будто я не знаю, как звучит детский смех. Говорю тебе, в саду был ребенок.
– Тогда вообще непонятно, – говорит Пол. – Но это довольно оживленная улица, и я точно знаю, что в доме на противоположной стороне живут дети. Может, ты их слышала?
– Ага, может быть, – отвечаю я, подавляя зевок. Я знаю, что я слышала, но слишком устала, чтобы что-то доказывать, да к тому же, судя по всему, Полу известно о наших соседях ровно столько же, сколько и мне.