Слабая улыбка появилась на лице Сони: «Тебе не нужно извиняться за то, что ты спас мне жизнь, Луциан. Если бы не ты, я была бы сейчас лишь горсткой пепла, как и все остальные наши несчастные собратья «.
Услышать своё имя из её уст – это было, как получить благословение старейшин! «Я всего лишь исполняю свой долг, миледи», — тихо промолвил он.
«Пожалуйста, дорогой друг, называй меня Соней», — она положила свою прохладную руку на его плечо, — «Я думаю, что ты заслужил эту привилегию и даже больше «.
Луциан не знал, чувствовать восторг или ужас. «Я— я не достоин, прекрасная леди», — сказал он запинаясь. Под рукавом, на своей коже он носил клеймо её отца, означающие, что он был не более чем вассалом.
«Позволь мне судить об этом», — сказала она. Ее глаза расширились, когда она увидела пятно крови на его боку: «Ты ранен!»
«Ничего страшного», — настаивал Луциан, но его вид опровергал его слова. Он чувствовал, как серебряный наконечник отравляет его плоть изнутри. Свежая кровь продолжала просачиваться из незаживающей раны. «Вам не нужно беспокоиться об этом».
«Не глупи», — сказала Соня, — «Дай мне посмотреть». Осмотрев его более внимательно, она была потрясена, обнаружив, кроме ужасной раны в боку, арбалетный болт, торчащий у него из спины. «Его нужно немедленно вынуть», — заявила она.
Луциан не мог отрицать мудрости ее слов. От него будет мало пользы принцессе, если его раны не будут излечены, боль и яд подрывали его силы. Пульсирующая боль расходилась от каждой раны по всему телу с каждым ударом сердца. Его кожа казалась горячей и лихорадочной, несмотря на озноб, который заставлял его тело дрожать. Судороги, тошнота сжала его внутренности, а во рту пересохло, как в легендарной Сахаре.
«Повернись», — сказала она. Луциан послушно повернулся к ней спиной, давая себя осмотреть. Окровавленная туника прилипла к коже, и Соне приходилось отдирать её сантиметр за сантиметром. Кинжалом она разрезала ткань вокруг арбалетного болта. И хотя девушка работала очень осторожно, Луциан все же морщился всякий раз, как она отдирала рубашку от его тела, обнажая кровоточащий торс. Он знал, что настоящая боль была ещё впереди.
«Возьми это», — сказала она, протягивая ему кость умершего монаха. Он сжал пыльную кость зубами в ожидании предстоящей боли. «Ты готов?» — спросила она, взявшись рукой за древко стрелы.
Он кивнул в знак согласия. Соня потянула за окровавленный болт, двигая его вперёд и назад, чтобы вынуть серебряный наконечник, не сломав древко. Луциан сжал челюсти так сильно, как мог, придушив мучительный вопль в глубине горла. Его вены выступили, мышцы напряглись, он собрал всю свою волю, чтобы не повернутся и не бросится на Соню как бешеная собака.