Лишь огоньки современной охранной системы на стене да антенны систем связи на крыше особняка отличали его от домов первопроходцев.
При приближении лимузина ворота отъехали в сторону, освобождая проезд. Из будки выбежал охранник и склонился в почтительном поклоне, приветствуя хозяина.
— Ты гляди, — удивился Бана. — Праздник, а этот вроде даже трезв. Выдрессировал ты их.
— И в мыслях не было, — фыркнул сенатор. — Просто моя программа помощи неимущим слоям населения и реабилитации бывших заключённых приносит свои плоды.
— Ну мне хоть не заливай, — засмеялся полковник. — Я же не твой избиратель.
Сенатор едва заметно наморщил нос, недовольный панибратством в присутствии посторонней, но всё же снизошёл до более пространного ответа:
— Им есть что терять. Потому он лучше посидит трезвым, чем вылетит с работы и вернётся в трущобы.
— Всегда завидовал твоей прозорливости, — с ноткой уважения признал полковник.
Алвин кивнул, принимая похвалу, и отвернулся к окну, давая понять, что разговор закончен.
Лимузин объехал роскошную клумбу и замер перед крыльцом, у которого уже стоял навытяжку второй охранник. В отличие от своих коллег в машине, те, кто стерегли поместье, носили чёрную униформу с эмблемой охранной компании сенатора.
Едва машина остановилась, как охранник распахнул дверцу, выпуская пассажиров, и поклонился.
— Добрый вечер, господин сенатор, — сказал он.
— Добрый, — неожиданно приветливо улыбнулся Шарон и похлопал парня по плечу. — Я с гостями.
— Да, сэр, — охранник выпрямился и перевёл взгляд на выходящую из салона машины девушку.
Эйнджеле он напомнил пса: такая же полная преданность и готовность впиться в глотку любому, на кого укажет хозяин. Даже вид девушки в соблазнительном полупрозрачном одеянии не вызывал у телохранителя особых эмоций.
Полковник выбрался из машины и галантно протянул спутнице руку. Та с благодарностью приняла помощь и, выйдя из лимузина, огляделась. Наверное, все, впервые попавшие сюда, так же восторженно вертели головами. Но вряд ли вид надёжных высоких стен вызывал у кого-то из них чувства страха и обречённости.
— Ещё раз прошу прощения за нарушенные планы, — вежливо улыбнулся Эйнджеле сенатор. — В вашем распоряжении гостевая комната, бассейн, бар, бильярдная и прочие развлечения.
На последнем слове он машинально пошевелил пальцами в знакомом жесте, от которого эмпат непроизвольно дёрнулась. Мгновение слабости, обернувшееся кошмаром. Холодное равнодушие сенатора сменилось растерянностью, а затем хищным интересом.
— Мы раньше не встречались? — спросил он.