Сергей, который привез меня на это загородное, очень престижное кладбище, почувствовав, как я дрожу, обнял меня одной рукой и прижал к себе, к тому же так ему было удобнее меня расспрашивать.
- Котова-старшего я знаю, - шептал он мне на ухо, - его младшую дочь тоже видел в кино. А кто эта полная дама в смешной шляпке, что стоит по его левую руку?
- Это как раз Тамара Синякова, наш продюсер.
- А что это за красавец в русском стиле, с бородкой? Брат или муж?
Я пристально вглядывалась в лицо высокого, очень молодо выглядевшего мужчину, который принимал соболезнования с пристойной миной на лице. Действительно, красавец - и к тому же истинный образец скорбящего мужа! Достойный ученик своего тестя, который держался далеко не столь выдержанно; несчастье согнуло этого человека, которого все присутствующие хорошо знали, настолько часто он мелькал на телеэкране - он был близок к сильным мира сего. Младшая сестра покойной была красива, но в лице ее не было значительности; зато ощущение собственной значимости было запечатлено, как приросшая маска, на неподвижном лице их брата, министерского чиновника. Если последний и действующий муж Котовой срочно прилетел из Питера, где он ставил пьесу в Новом театре на Фонтанке, перед самой премьерой, которая должна была теперь состояться без него, то ее дочь так и не приехала из своей Америки; остальные родственники, видимо, испуганные присутствием важных персон, держались немного в стороне. Было много цветов, венков и речей.
Не отнимая платка от носа - у меня уже начинался насморк - я огляделась. Порядок держали молодые спортивные люди в штатском, среди которых я узнала двоих из тех, кто нас допрашивал, - очевидно, опера смешались с охранниками, чтобы наблюдать и вычислять преступника, как это полагается в детективных романах. Поодаль я узрела еще одно знакомое лицо - это был Николай, сотрудник «Ксанта», бывший следователь с Петровки.
Большинство телевизионщиков на поминки не поехало - да, собственно говоря, нас и не приглашали. Я вернулась в Останкино и, так и не снимая пальто, бесцельно бродила по коридорам, пытаясь отогреться - и телесно, и душой.
Телецентр - это целый многоярусный город, коридоры - его улицы, а дома - служебные помещения и студии. Причем городишко этот, скорее всего, средневековый, потому что улицы его узки, извилисты, изгибаются под невозможными в природе углами, а нумерацией домов занимался какой-то затейник, поэтому рядом с комнатой номер 27 вполне может находиться комната номер 63, а у студий номера вообще совсем другие, и это далеко еще не предел абсурда. Кстати, все основные студии расположены на втором этаже, а та, которую обычно арендовала наша телекомпания, запасная, на четвертом, была значительно хуже - вентиляция там практически не работала.