Однако наступил следующий день, и ничего не изменилось. Тургида нигде не было. Когда его не было уже целую неделю, Руперт понял, что вообще-то не видел никого из Риверсов, и призадумался. Он выглядывал Сиппи в крыле школы, отведённом для младших классов, но и её не нашёл. Тогда он спросил Элизу, видела ли она её или ещё кого из Риверсов на этой неделе.
– Сиппи Риверс? – удивилась Элиза. – Почему?
– Просто интересно, – сказал Руперт. – Если увидишь её, можешь спросить, что, Тургид заболел?
– Я её не знаю, – проговорила Элиза, которая была ещё застенчивее Руперта.
– Но ты же можешь её спросить? – настаивал Руперт.
– Ладно, – ответила Элиза едва слышно, но Руперт сомневался, что она осмелится.
Разочарование Руперта росло и росло. В глубине души он ожидал, что, даже если он не увидит Тургида, так дядя Моффат разыщет его, чтобы довершить обед в клубе «Унион» или отдать оставшиеся шесть рубашек, которые он для него заказал, но тот тоже не появлялся. Руперт думал, что Тургид мог рассказать своей семье, что у Руперта был день рождения и, возможно, миссис Риверс испечёт ему запоздалый именинный пирог. С тех пор как случилось невероятное и он подружился с Тургидом, с той минуты, как Тургид сказал, что он стал практически членом семьи, Руперту казалось, что возможно всё, и он весело жонглировал самыми разными фантазиями.
Но теперь ему начинало казаться, что семья Риверсов возлюбила его вовсе не так сильно, как убеждал его Тургид. Но иногда он с надеждой думал, что, возможно, вся семья свалилась с жутким гриппом и не встаёт с кроватей. А что, это представлялось ему вполне вероятным объяснением, а значит, приключения продолжатся с понедельника, как только им станет полегче.
И вот наступил понедельник, но Руперт не увидел в школе ни Тургида, ни Сиппи, а также никто из Риверсов не подошёл к нему с приглашением отобедать, протестировать машину времени или просто подвезти его. Руперт даже досадливо припомнил, что мистеру Риверсу, единственному из всех взрослых членов семьи, было, очевидно, ничуть не жаль, что Руперт потерял все свои призы. Как будто Руперт был в своём праве, получая от Риверсов возмещение ущерба. А иногда он фантазировал, какую форму примут извинения мистера Риверса, и надеялся, что съедобную. К исходу пятницы, когда ничего нового и захватывающего не произошло, Руперт, совсем кислый, отправился домой. Всю неделю его фантазия разыгрывалась всё сильнее, и он даже воображал, как Риверсы умоляют его стать их семейным консультантом, возможно, с небольшим жалованием – настолько вырос он в их глазах.