Руперт понял, что никакие слова мать не переубедят, и поэтому надел костюмный пиджак поверх своей одежды и сказал:
– Гляди!
Мать поглядела на него, в испуге не находя слов, а затем закрыла лицо руками и завыла:
– Ты украл из магазина КОСТЮМ? А ты не мог украсть что-нибудь более полезное?
– Разве такое можно найти в магазине? – возмутился он. – Он же скроен специально для меня.
Тут Руперт вывалил ей всё то, что узнал о пошиве костюмов. Различие тканей, плотность шерсти, особенности раскроя. Он покрутился и продемонстрировал, где костюм был посажен по фигуре, а когда замолчал, увидел в её глазах искорку доверия и глубочайшее замешательство.
– Но, Руперт, – проговорила она, – зачем кому-то дарить тебе костюм?
– Не важно. Это длинная история. Но ты должна поверить мне, что мы можем пойти к ним домой, рассказать, что произошло, и ты получишь свою работу обратно.
Мать встала. Она зашла в дом, взяла плащ, в котором проходила всю зиму, и надела его. Он заметил, что она причесалась и накрасила губы. Глядя на её красные губы, он задумался, сколько лет этой помаде и где она хранила её всё это время, ведь прежде он никогда не видел её накрашенной. Он подумал, не та ли это помада, которой были накрашены её губы в тот день в парке «Кони-Айленд», они ведь и тогда были красные.
– Ну что ж, пойдём, – сказала она. – Хотя, вероятно, ничего хорошего из этого не выйдет.
Они направились к дому Риверсов, и сердце Руперта яростно колотилось при мысли, как удачно всё обернулось. Всё вело к счастливой развязке, потому что, без сомнения, как только Риверсы узнают, что его мать работает уборщицей, они предложат ей работу получше.
Когда они подошли к воротам дома Риверсов, мать повернулась к нему и спросила:
– Как я выгляжу?
– Ты отлично выглядишь, – подбодрил её Руперт, впрочем, зная, что её вид не имеет никакого значения, потому что она была с ним.
Затем он нажал на кнопку у ворот. Он нажал снова. И в третий раз. Но ответа не было. Он хотел нажать в четвёртый раз, когда мать перехватила его руку.
– Не надо, – попросила она. – Ты же не хочешь разозлить их. У них наверняка есть какая-нибудь там скрытая камера. Они наверняка видят, кто им звонит, и не хотят открывать. Давай, пойдём домой. Быстренько, пока хуже не стало.
– Может, никто не слышал звонка, – предположил Руперт. – Они бы открыли, увидев, что это я. И даже если их нет дома, дворецкий откроет дверь. У них даже и кухарка есть.
– Кухарка и дворецкий, – почти беззвучно сказала сама себе мать, словно не веря, что домашняя жизнь может быть настолько великолепной.