В общем, я нехотя поехал в медицинский центр, где час позанимался на велотренажере и «бегущей дорожке», слушая примеры дебатов, которые Тоби дал мне в аудиоформате, и стараясь не думать о Кэссиди. Она вела себя так, будто не расстраивалась из-за своего участия в команде по дебатам, и я никак не мог понять: ее первоначальный взрыв ярости – просто слишком бурная реакция от неожиданности или она теперь скрывает свою злость?
Может, как сказал Тоби, Кэссиди действительно непредсказуема? Как-то не верилось. Ведь каждый вечер около одиннадцати по другую сторону парка Мэдоу-бридж, в спальне Кэссиди гас свет и фонарик, мигая, передавал одно и то же сообщение. «Привет. Привет, привет». И больше ничего. Как начало незавершенной беседы, которую мне не хватало духу взять в собственные руки.
И каждую ночь я ложился, тщетно ожидая продолжения нашего перемигивания светом. Кэссиди оставляла меня желать большего и мечтать о том, что будет, если я это «большее» когда-нибудь получу.
ТУРНИР ПРОХОДИЛ в Школе творческих и исполнительских искусств Сан-Диего. Школьные сооружения были построены в миссионерском стиле: куда ни глянь – одни белые арки да мозаичный пол. На парковке так и чудилось, что я вот-вот услышу шум прибоя.
Мы опаздывали из-за пробок на дороге и едва успевали переодеться. Мне с Кэссиди и Фиби пришлось спешно переодеваться в туалете, а остальные члены команды понеслись регистрироваться.
Весь кампус лихорадило от энергии множества учеников в деловых костюмах и форме частных школ. Мы прошли мимо двух парней, везущих пять коробок, установленных в три яруса и стянутых веревкой, а потом – мимо девушки, вещающей что-то на кирпичной стене. Царившая здесь атмосфера отчаянных и запоздалых приготовлений напоминала мне утро, когда я сдавал экзамены.
Я надел костюм, который – придется это признать – действительно сидел на мне гораздо лучше тех, что я брал напрокат для школьных танцев. Девушки переодевались дольше, и я несколько минут нелепо торчал у туалета, точно какой-то телохранитель.
– Оу-у-у, – протянула Фиби, когда они наконец появились, – кто-то в костюмчике – такой очаровашка.
– Я похож на сенатора, – возразил я, нарочито потянув ворот.
– На сенатора-либерала, – добавила Кэссиди. – Вовлеченного в сексуальный скандал с элитной проституткой.
И тут я обратил внимание на то, в каком она виде: красные и желтые полосы на жилетке, красно-желтый галстук, серая школьная юбка и переброшенный через руку темно-синий пиджак…
– Это гриффиндорский галстук? – поразился я.
– И жилетка, купленная в официальном магазине Гарри Поттера, – довольно подтвердила Кэссиди.