А читатель его еще не знает.
Со стороны автора это благородно. Ибо есть имена, незаслуженно бросающие тень на своих владельцев или вызывающие сомнительные ассоциации. Сочинители романов это знают и потому придают большое значение выбору имен для своих героев, знает и читатель, что Вильгельм Мейстер или Маске, Тонио или Вайхмантель [14] зовутся так не случайно. Назвать ее Клаудией, Катариной, Беттиной или, может быть, лучше Анной было бы выходом из положения, но долг хрониста запрещает такой выход. Поэтому лучше поговорим об Эрпе, который в 19 часов принял решение не только окончательно объясниться, но и купить водку (как средство вначале тонизирующее, а потом заглушающее боль), однако появление Аниты поставило последнее намерение под угрозу, ибо он (блюдя честь фрейлейн Бродер) считал невозможным на глазах у Аниты зайти в винный магазин. И Эрп ответил, что, к сожалению, сегодня он в город не едет, и предложил довезти ее до трамвайной остановки, на что она с явным неудовольствием согласилась. На улице Анита злилась, что никто не обращает внимания на то, как элегантно она садится в машину. Она вообще, кажется, много злилась: на своих юных поклонников, которых называла дураками (что, по-видимому, было синонимом застенчивости), на непродолжительность поездки и молчаливость Эрпа и на его вежливый отказ заглянуть с ней в ресторанчик. У трамвайной остановки, когда машина затормозила, она вдруг заинтересовалась техникой, потребовала, чтобы ей объяснили включение, и в слове «сцепление» нашла нечто забавно-двусмысленное, захотела покрутить руль, мягко прислонилась к Эрпу, который невольно вспомнил про особый, в форме бутылок, сорт груш (Ван Марум, про который он вычитал в справочнике садовода), росших перед кухонным окном в Альт-Шрадове. Лишь после третьего напоминания Анита, надувшись, вылезла. «Пока, до скорого!» Из ближайшей телефонной будки он позвонил Элизабет. В дежурном магазине у вокзала Фридрихштрассе ему пришлось долго ждать. А когда подошла его очередь, он обнаружил, что нет портфеля. Он забыл его в библиотеке, и пришлось обе бутылки нести в руках. Машину он оставил на площади Монбижу и дальше пошел пешком. В парадном он встретил Аниту. Его оправдания прозвучали жалко. «Ишь ты!» — только и сказала она и заперла за ним дверь.
8
Пора активнее ввести в действие Элизабет.
Но как? Ничего труднее нет во всей этой истории.
Может, быть, так: на бабушкиных комодах часто лежат причудливо зазубренные раковины. Стоит приложить отверстие к уху, как слышишь шум. Потрясешь раковину — пустая. Посмотришь внутрь — темнота. Но таинственный шум продолжается. Такой была Элизабет.