— Ну, и как тебе здесь? — спросил Руслан у Кости, когда они прогуливались по торговому кварталу.
Парни уже два дня находились в городе-порте Дабул. В первый день их к себе вызвал местный раджа. Ему продемонстрировали охранные грамоты, а так же преподнесли в качестве подарков шкуру жирафа, сувенирные шахматы, настенные часы и тысячу золотых лавров в сундучке из слоновой кости. Подарки радже пришлись по вкусу, и он разрешил чужестранцам открыть в городе свою торговлю.
А торговля тут процветала. Только того, чего они искали — не было. Почти не было. Шёлковая материя в избытке лежала на прилавках, так что сразу кидаться на неё не стали, приглядывались к ценам. Нашли коней, но стоили те слишком дорого. Самая маленькая цена — сто золотых монет за голову животинки не первой свежести.
— Что-то суетно слишком. Вроде много всего, а чего надо — нет. Про чай и кофе тут не знают. Может Дундич чего напутал?
— В смысле — напутал? — спросил Руслан.
— Ну, там… Может не в Индии это всё…
— Он про Китай ещё говорил.
— Это Захарыч про чай так говорил, а кофе мы уже проехали. Но ни там, ни здесь им не пахло и не пахнет.
— Может позже это всё случилось, тьфу ты — случится!
— А когда позже? Я с веком никак определиться не могу, — в голосе Константина появились нотки раздражения, — хрен знает, по какому летоисчислению здесь живут! У всех всё по-разному.
— А давай спросим? — предложил Руслан.
— У кого ты спросишь? — удивился друг.
— А вон, гляди, мужик идёт. Вроде европеец. Светленький. Что-то давненько я европейцев не встречал.
И парни уверенно направились к бородатому мужчине, который оценивающе разглядывал суету торгового квартала.
— Слышь, господин хороший, дозволь к тебе обратиться? — не придумав ничего лучшего, сказал Руслан.
Мужчина повернулся и удивлённо посмотрел на него, а потом на Константина.
— Кто вы? — спросил он по-русски.
— Блин! Костя, повезло, земляка встретили! — весело воскликнул Шамов и ответил незнакомцу, — я, дон Руслан, а это дон Константин. Сам кто будешь?
— Э-э… Офонасий я, — ответил мужчина несколько неуверенно и даже испугано.
— Слышь, Афанасий, будь другом, подскажи, какой сейчас год? А то мы с товарищем местного времени не понимаем.
— Дык, по-разному здесь…
— Ну, а ты по какому живёшь? Какой год на дворе?
— Шесть тысяч девятьсот семьдесят девятый от сотворения мира, — ответил мужчина, растерявшийся от их напора.