— Видать, не заслуживаю, — угрюмо пробасил Синюхин.
— По росту не подходишь, приметный очень.
Небольшая лампа тускло освещала вестибюль госпиталя… Почти все отъезжающие уже ушли, торопились занять места в поданном автобусе. Подходили последние минуты прощания. Синюхин тяжело вздохнул:
— Ты, Петь, будешь улетать в тот тыл — напиши мне.
— Обязательно напишу, — Шохин понизил голос: — А ты, как приедешь, Иван Титыч, в Беломорск — сразу зайди в управление, толково объясни, как и что, чтоб дезертиром меня не посчитали.
— Не беспокойся, в первый же день…
Спустя минуту, Шохин, глядя в сторону, попросил:
— Кате вот письмо передай. Я там все… Я ее извещал, что приеду, а получилось иначе. Жив буду, встретимся. Расскажи ей, какой у меня теперь портрет и что щека дергается, — строго, с горечью сказал он. — Все расскажи…
— Все, друг… — голос Синюхина прервался. — Ну, прощай, Петь! — с трудом проговорил он.
Они поцеловались. Шохин вышел, неся вещевой мешок друга… На пороге Синюхин еще раз обернулся. Там, на квадратной площадке, стоял Ленин с поднятой вверх рукой, как бы напутствуя его.
— Ну, вот и хорошо! — совсем спокойно сказал Синюхин. И на душе у него, действительно, стало очень хорошо и радостно, — он ехал к своим пограничникам.
— Товарищ старший лейтенант, пограничник Синюхин прибыл из госпиталя. — Синюхин вытянулся во весь рост, приложил к шапке руку. Лицо его было непривычно сурово, на губах не играла обычная добродушная улыбка. Он стоял у порога и ждал.
Марин поднял глаза:
— Синюхин! Приехали? Ну, как себя чувствуете? — Он встал из-за стола, протягивая руку.
— Подходяще, товарищ старший лейтенант, — приветливость командира обрадовала Синюхина. Где так встретили бы его, как на своей заставе? А он чуть было в другую часть не ушел.
— Рад вашему выздоровлению, очень рад! — Скупая улыбка преобразила лицо Марина, делая его мягким, приветливым.
Синюхин все еще хмурился: сейчас начальник скажет, кто теперь вместо Петра пулеметчик, у кого он будет вторым номером.
— Садитесь, — предложил Марин.
Осторожно ступая, Синюхин подошел к столу, сел на табурет.
— Долго вы отсутствовали! За это время у нас много перемен. Сейчас наше подразделение занимается, главным образом, разведывательно-диверсионной работой.
Синюхин с недоумением посмотрел на Марина.
— Стали разведчиками? — растерянно спросил он.
Марин не понял восклицания Синюхина: так непохоже, чтобы Синюхин трусил.
— Если не хотите, могу вас отправить в другое подразделение, — уже сухо проговорил Марин.
Синюхин вскочил:
— Товарищ старший лейтенант! Да за что же? Там не гожусь! Здесь не пригоден! Ну, там не приняли, так они же не пограничники, а здесь… Товарищ старший лейтенант!