— Принесите мне вина и что-нибудь покурить.
Очевидно, он пытался выиграть время.
— Хватит! Либо вы расскажете все, либо вас расстреляют, — твердо сказал американец.
— Мой капитан, — ответил Уриг с наигранной беспечностью, разглядывая свои ногти, — вы бредите. И вы перепутали роли! Если кто-нибудь здесь может угрожать, так это, конечно, я! Разве вы не знаете, что с минуты на минуту наши войска войдут в этот город?
Он притворно любезно улыбнулся и продолжал:
— Если наше наступление пойдет такими темпами, может быть, мне удастся помочь вам провести в феврале отпуск на лыжах в Баварии. Ведь вы занимаетесь спортом, если я не ошибаюсь. Сразу после вашего ареста я смог бы обеспечить вам камеру с радио и душем…
Он склонился над столом, сладострастно запустил пальцы в коробку с сигарами и закурил. Как бы расслабившись, он стал рассуждать на разные темы: о французских женщинах, о своей страсти к бельканто, о веселых довоенных ночках в Страсбуре. Если ему задавали конкретный вопрос о деятельности СС или гестапо, он упорно повторял по-немецки одну и ту же фразу, которая, казалось, приводила его в хорошее настроение: «Пропаганда! Все пропаганда…»
Доведенный до исступления капитан Александер в ярости оборвал его:
— Будьте серьезнее, Уриг! Перестаньте твердить, что вы ничего не знаете о плане «Жанна». Всякий раз, когда ваши террористы убивают американского солдата, это делается по вашему приказу. Вы — опасный враг, которого нужно уничтожить.
В течение двух ночных допросов с пристрастием американский офицер и французский полковник постепенно добивались своего, преодолевая упорное молчание Урига. Они имели дело с профессионалом, который стремился вести игру до конца.
Двойная игра развернулась в первые ночи января 1945 года. Она происходила на первом этаже реквизированной виллы на Клотцштрассе, но главные события произошли в Арденнах, где шло наступление Рундштедта. Прорыв нацистов и диверсии десантников Скорцени должны были со дня на день решить вопрос, кто завтра будет узником и кто кого будет допрашивать.
Уриг, сознававший исключительную важность поединка, оставался бесстрастным. Однажды вечером Амбрози включил радио. Французский диктор передавал последние новости с фронта, находящегося в 250 километрах:
«Генеральное контрнаступление союзников, начавшееся 3 января, приносит свои плоды: на севере 1-я американская армия и 30-й британский корпус прорвали немецкую оборону. На западе 6-я авиадесантная — британский дивизион — и 8-й корпус американской армии при поддержке танкистов Паттона опрокинули танки генерала Мантейфеля. За три недели немецкие войска понесли потери в размере 100 тысяч человек, более 400 танков, 1392 самолета люфтваффе были сбиты союзниками…»