Кто вы? – растерянно бормочет художник.
Доктор Орманн, к вашим услугам.
И сиплый козленок удаляется, весело прихрамывая и припрыгивая в своем совсем не заношенном белом купальном халате и облаке сладкого яда. Художник изумленно смотрит ему вслед. Потом бережно поднимает урну с пеплом Ливорно, уносит ее в свою палату, ставит на пол в некотором отдалении от своей кровати и смотрит на нее долго и задумчиво.
Вскоре после этого, во время новой экспедиции, художник Хаим Сутин снова подходит к окну, где впервые наблюдал этот необыкновенный снегопад, и на сей раз вынужден стать свидетелем ужасной сцены. Группа безликих охранников с глазами, скрытыми под козырьками черных фуражек, избивает совершенно голого мужчину, они отводят ноги назад и с размаха вонзают носки сапог ему в живот, пока изо рта у него не вырывается кровь на чудовищно белые плиты. Затем они бьют его странными, невиданными дубинками по голове. Избиваемый внезапно поднимает распухшие глаза к окну, где стоит художник. У того вырывается крик, когда он узнает мужчину: это его брат Гершен. В ту же секунду из стоящего рядом черного фургона выталкивают женщину. Она бросается к окровавленному мужчине. Боже, это ведь Тамара, жена Гершена? Она думает, что способна прекратить истязание, но теперь ее саму стегают плетьми, мучители срывают одежду с худого тела женщины и утаскивают ее за фургон. То, что происходит с ней там, художник видит так ясно, будто черный фургон стал прозрачным.
Он колотит обеими руками по массивному окну, которое ни в какую не открывается, кричит изо всех сил, но стекла слишком толстые, они не пропустят наружу ни звука. Ему вдруг вспоминается встреча в приемной у врача, возможно, у Госсе, которого он посетил во время одной из своих тайных поездок в Париж, чтобы получить новые лекарства от язвы. Другой такой же ожидающий пациент неожиданно заговорил с ним почти по-дружески. Он узнал художника. Внезапно, кроме них, в приемной никого не осталось.
Несмотря на это, о произошедшем он рассказывал шепотом. В июле сорок первого брат художника Гершен, Тамара и их дочь были убиты членами айнзацгруппы в Березине. Художника трясло, он стал расспрашивать удивительного иностранного пациента еще, но тот не знал или делал вид, что не знает, удалось ли родителям и другим братьям и сестрам избежать бойни. Где Сара и Соломон, Янкель, Эртль, Нахума и остальные? Как трудно что-то узнать из подцензурных французских газет. Радио Би-Би-Си сообщало о событиях на востоке, но разве можно было составить из этих крохотных обрывков целостную картину? Его слух лихорадочно прочесывал новости, не проскользнет ли в них какое-нибудь знакомое название: Бобруйск, Борисов, Березино, Барановичи, еще Слоним и Слуцк. Но они были слишком незначительны, чтобы не потеряться на фоне больших мировых событий. Сообщалось, что 28 июня 1941 года после тяжелой бомбардировки вермахт вошел в Минск, 25 июля, в 12 часов дня образован рейхскомиссариат Остланд. Смерть торопливо разделяет Остланд, Восточные Земли, на большие куски, в генеральном округе Белорутения оказывается также местечко, называемое Смиловичи. Где же теперь Сара и Соломон, Янкель, Эртль, Нахума и остальные? У айнзацгруппы «B» большие амбиции и непомерный аппетит, нет числа деревням и местечкам, стертым с лица земли до конца кровавого сорок первого.