– Вы закончили? – в кабинет вошла привычно недовольная всем Розалия Наумовна. – Паша, годы мои не те, чтобы под дверями собственного кабинета отираться и ждать, пока ты моего мальчика препарировать закончишь.
– Все ты никак не перебесишься, – фыркнула Павла Никитична. – Что тогда, что сейчас только об одном и думаешь. «Моего мальчика»! Стара ты для него, сестрица. Ему кого помоложе надо.
– Как стервой была, так ей и осталась, – с неменьшей любезностью ответила ей моя начальница, а после эти две дружно рассмеялись.
Я тоже выдавил из себя нечто вроде смешка, а после потихоньку-помаленьку вышел из кабинета. По-английски, не прощаясь.
И только дома сообразил, что выпустил из поля зрения одну очень важную вещь. На самом деле важную. Я не узнал, чем же так опасен для меня амулет. Про пользу все ясно она объяснила, а вот про вред и слова не сказала. А он есть, в этом я даже не сомневаюсь. Нет, снимать с шеи я него не стал, но мысли-то никуда из головы не выкинешь.
За окнами потихоньку стемнело, а я, пребывая в определенном душевном раздрае, методично опустошал только сегодня заполненный было холодильник. Есть у меня такая особенность – когда меня тяготят невеселые мысли, я много ем. То ли так организм компенсирует сгорающие нервные клетки, то ли такая форма сублимации – фиг знает. Хорошего в этом мало, но что выросло, то выросло.
В данный момент я наворачивал ложкой тирольский пирог с ежевикой, причем прямо из круглой пластиковой тары. Ну а чего? Я не Белоруцкий-Белосельский, мне можно. Мы не из князьев чай.
– Кхм, – кашлянул у меня кто-то за спиной, заставив подпрыгнуть на табуретке. Не от страха – от неожиданности, разумеется. – Валерий, не помешал?
– Тьфу ты, – я вытер со лба выступивший на нем пот. – Анисий Фомич, так же нельзя! Я чуть ежа против шерсти не родил!
– Не нарочно, – смутился подъездный. – Поговорить бы.
– Не вопрос, – обрадовался я его словам. Ей-богу, лучше с ним беседу вести, чем по сотому разу прогонять в голове полученную сегодня информацию. Бесполезное это занятие, все равно план действий выработать в данной ситуации невозможно. Слишком много сторон в ней завязло, и непонятно, кто из них что дальше учудит. – Так, может, чайку? С тирольским пирожком?
– Фруктовый, – подъездный незаметным, каким-то текучим движением переместился со столешницы, на которой сидел за секунду до этого, на табурет. – Пахнет неплохо. Не лесной ягодой, вестимо, но неплохо.
– Понял, – я достал из шкафа тарелку и плюхнул на нее изрядный кусок кондитерского изделия, а после налил гостю чая. – На здоровье.