***
Поговорив с родителями, я поняла, насколько глубоко идея ПМС укоренена в нашей психике. Еще до того, как я впервые почувствовала перемены настроения, я уже усвоила от родителей, что мое тело предаст мое сознание. Казалось само собой разумеющимся, что раз в месяц женщины слетают с катушек.
Поскольку ПМС выглядел настолько реальным, хотелось услышать другое мнение. Кем были люди, которые не верили в ПМС?
Для начала я связалась с Кэрол Тэврис. Психолог и феминистка, она прославилась своей борьбой с психотрепом [53]. Она даже написала книгу «Психотреп и биобред» и еще одну под названием «Заблуждение о женщине». Разговаривать она не захотела, но ответила мне интригующим письмом.
Тэврис перечислила работы, опровергающие существование ПМС, заметив: «„Исследование плача“ забавнее всего: женщины уверены, что чаще плачут при ПМС, хотя это не так». И в заключение: «Гораздо проще сказать „Это гормоны“, чем „Это Джордж“».
На этом (даже не пояснив, кто такой Джордж) она закончила.
Тэврис, похоже, было не до разъяснений, поэтому я решила обратиться к Джоан Крислер, профессору психологии Коннектикутского колледжа. Просматривая ее многочисленные публикации о предменструальном синдроме, я пришла к выводу, что она считает ПМС кучей дерьма.
Она полагает, что мы приучены обращать внимание перед менструацией только на негативные эмоции. Предвзяты даже ученые, которые пользуются «Опросником менструальных волнений» для оценки психического состояния женщины. Крислер интересует, как изменились бы ответы женщин, если бы он назывался «Опросник предменструальной радости»?
Я позвонила ей с вопросом: «Так существует ПМС или нет?»
«Спрашивать, реален он или нет, — уже упрощение», — ответила она. Возможно, я люблю подчиняться, но мне понравилось, как она меня осадила. «Вопрос в том, — поправила она, — норма это или нарушение». Когда мы говорим «У меня ПМС», пояснила Крислер, мы утверждаем, что у нас медицинская проблема — определенное заболевание.
ПМДР (он же ПМС на стероидах) есть в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам. Его внесли туда, несмотря на сомнения и полемику. Критики (как Крислер) уверены, что ПМДР добавили под давлением фармацевтических компаний и психологов, которые смогут заработать миллиарды на патологизации женского тела. Для лечения таких сильных расстройств принято назначать антидепрессанты.
«Если это действительно тяжелый случай, требующий врачебного вмешательства, то у вас медицинская проблема. Но у большинства из нас ее нет, — пояснила Крислер. — Мы можем справляться самостоятельно». На ее взгляд, гораздо лучше было бы, если бы женщины не винили в плохом настроении свое тело, а говорили что-нибудь безобидное в духе: «Не с той ноги сегодня встала».