Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла) (Олтман) - страница 84
Быть топлесс для женщины не противозаконно. Я не знала этого, пока не обнаружила «Содружество любительниц и любителей почитать бульварную литературу на свежем воздухе топлесс» — организаторов этого велопробега. Оказывается, я могла попивать лимонад в Центральном парке, сверкая голыми сиськами, с 1992 года, когда женщинам официально разрешили обнажаться выше пояса в Нью-Йорке.
На проносившихся лицах я читала заинтересованность, шок, презрение, обожание и любопытство. Многие хватали телефоны и снимали нас на видео. Понимаю, да: обычно в интернете за такое нужно платить, рискуя заразить вирусами компьютер. Я старалась сохранять ледяное спокойствие. Подобно большинству американских селебрити, я делала вид, что раз уж на мне шляпа и очки, то меня никто не узнает. Но каждый раз, когда на нас кто-то наводил объектив, одна девушка — чья грандиозная грудь напоминала подушку, на которой я была бы не прочь вздремнуть, — кричала: «Иди в жопу, спрашивать надо!», показывая человеку (а иногда и толпе) фак.
Я не разделяла ее настроя. Выйти на улицу топлесс — все равно что прогуливаться с парой попугаев, орущих «Люблю большие жопы, этого не скрыть» и трахающихся у тебя на плече, — и надеяться при этом, что тебя никто не сфотографирует. Это нереально.
Когда мы проезжали южную часть острова, одна мамаша в ужасе завопила и развернула дочку, чтобы та не увидела нашу ужасающую обнаженную плоть. Года два назад эта девочка сосала такую же. А через несколько лет у нее самой такая вырастет.
Хотя многие были настроены против, попадались и те, кто решительно поддерживал нашу авантюру. Когда мы остановились там, где когда-то произошел пожар на фабрике «Трайэнгл» [19], нас стали издалека изучать две пожилые женщины с седыми локонами и в больших козырьках от солнца. Они так склонили головы и прищурились, что я решила, что они нас осуждают. Но дамы вскоре подошли к нам и сказали: «Вы все такие красивые».
Это было очень мило. Они явно имели в виду владелиц как симметричной, так и асимметричной груди.
Татуированные люди с крашеными волосами и пирсингом встречали нас одобрительными криками и улюлюканьем. Как и парочки в хипстерских очках в толстой оправе. Некоторые поднимали кулак в знак солидарности. Я себя чувствовала такой крутой: надо же, даже модники поддерживают мое решение показать грудь. Знаю, велопробег не для крутизны и одобрения, но тогда, скрывать не буду, я чувствовала себя круче и моднее их всех вместе взятых, и это было прекрасно.
Но на ходу было непонятно, как реагировать на толпу. Когда мы ехали по Маленькой Италии