— Ничего страшного: собачатина ничем не хуже говядины!
— Вы что, знаете английский? — удивился доктор. — Как вы догадались, о чем мы говорим с лейтенантом?
— В английском я не шибко силен, только некоторые слова знаю. Например, корова — кав, а собака — дог… Но что собачатину едим, сразу догадался, потому как и ранее приходилось, последний раз во время зимовки в бухте Терпения, яс-с-сное море! А молчал до поры, чтоб не побросали из брезгливости: продукт-то полезный, особенно больным, — он кивнул на Шелеста и Ганина, которых кормили юнга и радистка.
— Вот, значит, почему он приказал убить собаку! — сообразил Спартак.
— Между прочим, он жрец племени, колдун, или, по-нашему, поп, — улыбнулся доктор. — Вот и получилось все как в том стишке. Только убил он ее не со злости, а из жалости к нам. Сами они, как рассказал мне лейтенант, живут впроголодь, а уж мясо едят только по большим праздникам. Собака у них деликатес…
Коперниковцам было, конечно, неприятно узнать, что они съели собаку, но нет худа без добра: моряки вскоре окрепли, стали на ноги, больные почувствовали себя гораздо лучше. Правда, на Володю Шелеста свалился новый недуг — малярия…
Спартак не отходил от братана, который пожелтел и заострился лицом, ежился от озноба и выстукивал дробь зубами, хотя лоб его блестел от пота. Все теплые вещи, какие нашлись у моряков, были навалены на моториста, но это не помогало.
— Нужен хинин, — сказал доктор, — а именно его Брюгге почему-то не принес. Или у них нету, что маловероятно, или он забыл…
— Или пожалел, яс-с-сное море!
— В любом случае к нему надо сходить и попросить… Пойдешь ты, малыш.
— Есть! Только как я найду голландцев? Я же не знаю, где они живут…
— Я тоже не знаю. Спросишь у туземцев.
— Но, Игорь Васильевич… Вы шутите? Как же я опрошу?..
— Ах да, языковой барьер… Ну ничего, что-нибудь придумаешь.
— Прояви матросскую смекалку, яс-с-сное море!
— Есть проявить матросскую смекалку! — уныло сказал юнга и вышел из хижины.
Улица была пустынна. Спартак знал, что уже третий день у туземцев длится какой-то праздник. С утра до вечера на поляне в центре деревни рокотал барабан, завывали дудки, слышались крики, пение. Спартак направился было туда, но неожиданно обнаружил, что кто-то крадется за ним. Он обернулся и успел заметить, как две маленькие фигурки метнулись за ближайшее дерево. Постоял, подождал. Из-за ствола высунулись две шоколадные физиономии с блестящими от любопытства глазенками.
— Выходите. Я вас засек, — усмехнулся Малявин. — Да не бойтесь. Я по-хорошему, чесслово…