Со двора донесся свист, явно условный. Встревоженный толстяк поспешно вышел из фанзы, а вернувшись, сказал бандитам с недовольным видом:
— Собирайтесь. Этого ян-гуйцзы[87] берем с собой, поговорим с ним в другом месте.
— А собака? А выигранное мной добро? — обеспокоенно спросил бровастый маньчжур.
— Потом! Мы еще сюда вернемся.
— А что случилось, джангуйда?
— Ничего особенного…
Один из шпионов Ван Ювэя сообщил ему, что старшина Чжан Сюань собрал отряд охотников, и скоро они будут здесь. С ними и капитан Хук…
— Жалко, что отпустили его щенка, — процедил сквозь зубы толстяк. — Ну ничего, шу-хай сделает свое дело!
Да, Сергуньку не отвезли к отцу, а бросили одного в тайге…
Глава X
ТРУДЫ И ДНИ В УСТЬ-СИДЕМИ
(окончание)
Как барин коней высиживал. — Откуда есть пошла лошадь. — Первый русский подводник. — Встреча с Пантелеем. — Потомство Атамана. — Путешествие в Сибирь. — Мирослав сдержал свое слово.
— Работы, работы невпроворот, — пожаловался как-то Мирослав в разгар строительства фермы, — а лошадей не хватает. Хоть сам высиживай!
— Как это? — засмеялся Андрейка.
— Не знаешь? Есть такая русская народная сказка… Давай-ка, брат, присядем, заодно и отдохнем… Ну вот, слушай. Как-то раз у мужика тыквы уродились на славу — по пуду, а может, и побольше. Повез он их на базар, а навстречу ему барин.
— Что везешь, мужик?
— Разве не видишь — яйца!
— Вот те раз! — удивился барин. — Отродясь не видал таких яиц. А что с ними делают?
— Это яйца не простые, а земляные! Кто знаючи гнездо сладит да умеючи на них сядет — высидит коней самолучших кровей. Вот как!
Ну, у барина, известное дело, глаза завидущие, руки загребущие. Захотелось ему коней самолучших кровей, каких ни у кого нет. Говорит он мужику:
— Дам я тебе зелененькую за три яйца.
— Побойся бога, барин, это ведь почти задаром!
— Ладно. Даю синенькую.
— Мало, барин, мало.
— Ладно. Бери красненькую.
— Дешево, барин, дешево.
— Да сколько же ты хочешь?!
— По сту рублев за штуку!
— Ну это ты, брат, хватил! Виданное ли дело: за три яйца триста рублев!
— Так ведь не цыплят — жеребят станешь высиживать. Да еще самолучших кровей.
Жалко барину денег, да больно коней хочется.
— Ладно. Бери триста. Только ты уж и гнездо сладь. А высиживать я сам буду. Сколько сидеть-то надобно?
— Да недолго, недели три.
Привел мужик барина в лес, выбрал самое высокое дерево, сладил на нем гнездо и уложил в нем тыквы. Барин залез и уселся там. А мужик получил свои денежки и, посмеиваясь, пошел домой.
Вот сидит барин на тыквах день, другой, третий… Руки-ноги у него ломит, спать хочется. На четвертый день из сил выбился и заснул. Во сне начал ворочаться и вместе с гнездом на землю — бах!