То есть молодого Рагозина можно было бы уберечь от лишнего взыскания, да и от дополнительных хлопот, связанных с производством по уголовному делу
Вадим задумался, пытаясь вспомнить расстановку сил в колонии и события этого года и ближайшего времени. По всему получается, что сейчас «смотрящим» в зоне является Почтарёв, он же «Почтарь», тагильский «авторитет», которого скорее всего на эту должность назначили «воры», или он сам себя назначил, используя то, что его знали и уважали многие тагильские и свердловские зеки, а таких в колониях Уралспецлеса было большинство. Тем не менее, и это Вадим тоже хорошо помнил, когда в этой колонии находился самый авторитетный «вор» СССР — Васька Бриллиант, то он на приветственную записку Почтаря ответил, что такого не знает.
Бриллиант ехал этапом мимо Пуксинки в пос. Лапотково, где также была колония особого режима. Этап везли на спецбарже, но из-за того, что река обмелела, баржа не смогла пройти, и весь этап высадили в Пуксинке, где он и содержался в помещении ШИЗО на общих основаниях до зимы. Потом уже по зимнику их отправили на автозаке в свою колонию. Вадим тогда ещё удивлялся возможностям «лагерной», то есть нелегальной почты. Создавалось впечатление, что о том, что Вася Бриллиант находится в этой колонии, знал весь криминальный мир Советского Союза. На его имя приходили письма и телеграммы с простым, но явно условным текстом из Москвы, Красноярска, Магадана и других мест.
Вася Бриллиант фактически руководил криминальным миром. Впервые увидев его при прибытии этапа во время обыска, Вадим даже не заметил бы невысокого лысого мужичка в очках, если бы один из прапорщиков не обратил его внимание на пакет с личным делом осуждённого из четырёх томов. Дело в том, что знаменитый вор в последний раз был на свободе задолго до рождения самого Вадима. А пока зек не освободится, дело в архив не сдаётся, сколько бы он преступлений не совершил.
Фамилия на пакете с делом — Бабушкин Владимир Петрович — Вадиму ни о чём не говорила. Хотя по всему было видно, что к ним, образно выражаясь, заплыла крупная рыбина. Подойдя поближе к обыскиваемому осуждённому Бабушкину, Вадим присмотрелся к его вещам, взял в руки пачку писем на имя Бабушкина, стал их перебирать. Увидев на одном из конвертов обратный адрес с фамилией Бузулуцкий, о котором Вадим знал, что это «вор в законе», отбывающий сейчас срок в одной из колоний Уралспецлеса, он удивлённо спросил у Бабушкина, как мол цензура могла пропустить письмо из одной колонии в другую, ведь переписка зекам разрешается только если они являются близкими родственниками. На что Бабушкин с улыбкой ответил, мол это его брат.