Родовое гнездо своё наш путник покинул по причине полного уничтожения такового вследствие событий чисто политических, на которых мы пока не будем заострять внимание читателя, и направлялся он в большой город, чтобы жить, трудиться и учиться, если на то будет воля Божия.
Время шло к вечеру, погода начала портиться, и на дорогу, которая привела нашего путника в лес, упали первые крупные капли дождя, пахнувшего ранней осенью и грибами. Юноша ускорил шаги, но усиливающийся дождь и сгущающаяся тьма застили путь, быстро заполняя собой окружающее пространство.
Дело его величества случая! Если бы Константин не потерял один сапог, который был захвачен топкой грязью, да не обернулся за ним именно в тот момент, когда сверкнула молния, то так и не заметил бы заброшенную, разорённую усадьбу, представшую перед его глазами лишь на миг. Вытащив свою обувку из вязкого месива, молодой человек, творя молитвы, бросился скорее к парадному крыльцу, чтобы укрыться от грозы, всё набирающей силу, и устроиться в доме на ночлег.
Барская усадьба, пожелавшая приютить нашего героя, напоминала собою большую испуганную птицу, летящую куда-то, раскинувши два крыла по обе стороны от своей груди — круглой центральной залы, украшенной со входа высокими белыми колоннами. По-крестьянски сноровисто Константин, привыкший ко всевозможным лишениям, очистил сапоги от прилипшей грязи, хлопнул о колено картуз, чтобы сбить с него капли дождя, вошёл внутрь помещения и внимательно огляделся.
Он находился в большой сырой и тёмной комнате, освещаемой лишь кратковременными вспышками уже уходящей грозы. Повсюду были разбросаны какие-то обломки и сор, у дальней стены стоял давно нетопленный камин, а перед камином, словно в бальном танце, застыли два колченогих кресла.
Юноша, запомнив расположение предметов, не обращая внимания на кромешную темень, уверенно подошёл к камину и провёл рукою по правой стороне кирпичной кладки. Нащупав маленькую нишу, он сунул в неё руку и вытащил то, что там и должно было находиться: кремень, кресало и трут. Крошечное пламя, высеченное из кремня и перенесённое на трут, позволило обнаружить подсвечник с тремя почти целыми свечами и сухие дрова, заботливо сложенные кем-то возле стены. Вскоре в камине запылал спасительный огонь, распространяя долгожданное тепло и мягкий, мерцающий свет.
Наш герой запахнул чудом уцелевшие окна и затворил все двери. Вернувшись к камину, расставил кресла и на одно из них скинул со своих плеч дорожный мешок и верхнюю одежду. На сиденье упала торба со скромным скарбом в тощем брюхе, а на торбу, тылом к огню, легла влажная от дождя сермяга толстого сукна, рукава которой свесились плетьми как натруженные руки. Широкий и толстый пояс, свернувшийся на спинке так, как будто это чья-то голова, внезапно сделал окружающую обстановку странной и несколько пугающей. Константин снял с себя картуз и нахлобучил его на получившееся чучело. И тут же тени, отброшенные жарким полыхающим огнём, заиграли по-новому — стало казаться, что рядом спокойно дремлет кто-то очень родной.