Все следовало успеть сделать до того, как на горизонте покажется земля. «Серафим» должен был представлять собой жалкое зрелище и казаться отчаянно потрепанным, когда дотащится до порта на Занзибаре.
Три дня спустя небо начало очищаться, и, хотя море еще вздымалось высокими волнами, тропическое солнце уже опять обжигало их. Оно прекрасно подействовало на настроение команды: Хэл видел, что люди с новой энергией и жаром берутся за свои дела. В полдень он уже смог провести первые за много недель наблюдения. Хэл обнаружил, что корабль находится на двенадцатой параллели южной широты, на двести пятьдесят миль дальше к северу, чем предполагалось.
– Судя по этим данным, мы должны дойти до Мадагаскара через две недели, – решил он, нанеся новое положение корабля в журнал, и приказал изменить курс, повернув на запад, к острову и Африканскому континенту.
Как обычно, о близости земли возвестили птицы. Причем такие, каких ни Том, ни Дориан никогда прежде не видели. Над кораблем появились крачки с белыми, как иней в декабрьское утро в Хай-Уилде, хохолками, и еще какие-то длиннохвостые тропические птицы кружили над косяками мелкой рыбы, темневшими сразу под поверхностью воды. Ближе к острову братья увидели и казавшихся зловещими фрегатов, черных птиц с алыми грудками, которые зависали над водой в потоках ветра. Они выжидали, когда к берегу после рыбной ловли начнут возвращаться стайки крачек. Том и Дориан видели, как они бросались на свою жертву, наполовину сложив острые, как ножи, крылья, вынуждая крачек отрыгивать полупереваренные результаты их трудов, а потом пожирали их.
Море сменило цвет, приобретя желтоватый оттенок.
Когда браться спросили, почему это так, Эболи объяснил:
– Дожди и большие шторма переполняют реки на суше, и те сбрасывают илистые воды в море. Мы уже очень близко к земле.
На следующее утро, когда на востоке позади них бесшумно вспыхнул рассвет, окрасив горизонт в цвета нежных опалов и розовых лепестков, братья увидели с мачты голубую волнистую линию, протянувшуюся впереди по горизонту.
– Земля!
Их радостный крик разнесся по всему кораблю.
Хэл отлично знал эти места, и как только разгорелся день, он поднялся на мачту и сразу узнал голубые горы северной оконечности Мадагаскара – они все выше и выше поднимались из моря.
Весь тот день в течение обеих вахт все энергично работали, обдирая чуть ли не до нитки грот-мачту, чтобы корабль еще сильнее казался жутко потрепанным штормом. Без верхних парусов «Серафим» стал неповоротливым и непослушным и в итоге отказался идти более чем на восемь румбов к ветру. Но попутный ветер нес его, и Хэл смог с оставшимися парусами держать курс точно на сушу. Работу они закончили вовремя – корабль еще не успел подойти ближе к острову, где ему начали бы встречаться мелкие рыбацкие дау, которые могли донести в порты вести о появлении «Серафима» и о состоянии судна.