Балконы верхних этажей закрывали затейливые решетки, и безликие женские фигуры в черных покровах таращились на моряков с женских половин домов.
Стоял сезон муссонов; в это время со всех концов восточного побережья сюда съезжались работорговцы.
Эболи повел отряд через главный рынок рабов. Он представлял собой большую площадь, открытую к небу, но затененную рощей баньяновых деревьев со зловещими стволами, похожими на змей, и густой темно-зеленой листвой.
Множество рабов, выставленных на продажу, сидели на корточках в тени этих широко раскинувшихся веток. Хэл знал, что они закованы в цепи с того самого дня, как их захватили в плен где-нибудь в глубине Африканского континента; они оставались в цепях во время долгого и тяжелого перехода к побережью, а потом и в трюмах судов, привезших их сюда через пролив. Некоторым мужчинам поставили на лбы клейма, и шрамы еще были розовыми, совсем недавно зажившими.
Эти знаки говорили о том, что рабов оскопили сразу после того, как выгрузили на берег. Они предназначались для продажи в Китай: император приказал, что в страну не может быть доставлен ни один раб, способный испортить чистую кровь его народа. Цена таких рабов вырастала почти вдвое, потому что далеко не каждый выживал после жестокой и примитивной хирургической процедуры.
Покупатели с кораблей, стоявших в заливе, осматривали товар и торговались с надсмотрщиками, одетыми в балахоны до лодыжек и тюрбаны. Хэл со спутниками протолкались мимо них и снова очутились в лабиринте по другую сторону площади.
Хотя прошло два десятилетия после того, как они побывали в этом городе, Эболи уверенно довел их до тяжелой двери из красного африканского дерева, что открывалась на шумную улицу. Дверь, обитую железными гвоздями, покрывали затейливые орнаменты и цитаты из Корана – ислам не допускал изображения людей или животных, что расценивалось как идолопоклонство.
На звон дверного колокольчика вышел раб в длинном черном балахоне и тюрбане.
– Салам алейкум! – Он приложил руку к груди и к губам и поклонился. – Мой хозяин знает, что вы идете, и желает вас приветствовать.
Раб окинул взглядом отряд, проследовавший за Хэлом:
– Ваших людей угостят питьем и закусками.
Он хлопнул в ладоши, и другой раб увел всех.
А Хэл прошел за первым рабом во внутренний двор, где играл струями фонтан и цветущие гибискусы наполняли воздух ароматом, смягчая уличную вонь.
Сначала он не узнал чудовищную фигуру, возлежавшую на горе подушек в тени рядом с фонтаном. Хэл слегка заколебался, всматриваясь, но наконец в расплывшихся чертах сумел увидеть того человека, с которым некогда встречался.