– Он это понимает, Том. И все так же любит тебя.
– Черт… я мог убить вас обоих! Хорошо, что нечто удержало мою руку.
– Пути Господа чудесны, и не нам о них судить.
Ясмини провела Тома и сквозь лабиринт путаной политики королевского дома Омана, объяснив, как они оказались вовлеченными в нее и каковы для Дориана последствия того, что трон калифата занял Зейн аль-Дин.
– А теперь Абубакер везет его обратно в Маскат, чтобы Зейн выплеснул на него всю свою ненависть, – сказала она.
По ее пыльному лицу потекли слезы.
Том наклонился к ней и по-братски похлопал по руке:
– Ну, тут мы еще посмотрим, Ясмини. Пожалуйста, не плачь!
Наконец они вышли на широкий след, оставленный арабами, и приблизились к колонне настолько, что уже стала видна поднятая армией пыль над лесом. Потом Батула отправился вперед, а остальные должны были ожидать его до ночи. Он вполне мог просочиться в массу скрытых под шарфами всадников и не вызвать подозрений.
Солнце уже садилось, когда Батула вернулся.
– Слава богу, аль-Салил все еще жив, – такими были его первые слова.
Для Тома арабское имя брата прозвучало странно.
– Я видел его издали, но не пытался подойти, – продолжал Батула. – Его везут на волокуше, одна лошадь ее тянет.
– Насколько крепким он выглядит? – спросил Том.
– Может немного ходить, – ответил Батула. – Я видел, как Бен Абрам помог ему встать с волокуши и отвел в шатер, где его сейчас держат. Правая рука все еще на перевязи. Он двигается медленно, напряженно, как старик, но голову держит высоко. Он сейчас сильнее, чем был, когда мы уезжали.
– Слава богу, – прошептала Ясмини.
– Можешь проводить нас к его шатру, Батула? – спросил Том.
Батула кивнул:
– Да, но его хорошо охраняют.
– Его заковали в цепи?
– Нет, эфенди. Видимо, полагают, что рана достаточно его сдерживает.
– Заберем его прямо этой ночью, – решил Том. – И вот как мы это сделаем…
Они подкрались к лагерю арабов с подветренной стороны, чтобы их лошади не почуяли арабских коней и не заржали. С лошадьми оставили Ясмини, а сами вышли к краю леса. Лагерь гудел, как пчелиный рой, воздух посинел от дыма сотен костров, на которых готовили еду. Конюхи и рабы постоянно бегали между рядами коней, люди уходили в кусты по личным нуждам и возвращались на свои походные тюфяки, повара разносили дымящийся рис по всему лагерю и выдавали каждому скромную порцию. Стражей было выставлено мало, порядка в лагере не наблюдалось.
– Абубакер на самом деле никакой не солдат, – с презрением сказал Батула. – Аль-Салил никогда не допустил бы такого отсутствия дисциплины.
Том выслал Батулу вперед, а остальные, закутанные в шарфы и длинные одежды, под которыми прятали оружие, осторожно двинулись за оруженосцем Дориана поодиночке, через равные промежутки времени. Батула подошел к большой площадке в середине лагеря; на ее краю, в отдалении от остальных, стоял маленький кожаный шатер.